А что я думал о войне,
Тогда, мальчишкой несмышлёным,
С самим собой наедине,
Под стук спешащих эшелонов?

Хранила память взгляд отца,
В прощанье не на год – на вечность,
Как он легко шагнул с крыльца,
Стараясь выглядеть беспечным.

«Не провожать!» – так наказал,
Забросил на плечо котомку,
По узкой тропке на вокзал
Ушёл…в руках фуражку скомкав.

Война, казалось, где-то там,
К нам не дойдёт, по всем подсчётам;
Не верили живым вестям –
До свиста первого налёта.

Я помню до поджилок страх
От рёва вражьих мессершмиттов,
Разрыв стекла, виски – в тисках,
Заевший скрежет «Рио-Риты».

Узнал – съедобна лебеда,
С крапивой в супе и в лепёшках;
С тех пор любимая еда –
В золе картошечка-картошка.

Нужду узнал из нищих нужд –
До угольков буфетной дверцы;
В горячке колкость лютых стуж,
С одним желанием – согреться!

И много, много про печаль:
Что тётя Зина, мама – вдовы,
У вдов должна быть чёрной шаль;
Слетались письма! Снова! Снова!

И в каждый дом беда, беда
Врывалась страшной похоронкой.
Куда свернёт почтарь, куда?
Молились мысленно в сторонке…

Взрослели рано мы тогда,
Всяк горькой участи отведал.
Суров был взгляд – не по годам –
За старших были до Победы.