Галдят грачи, погода гоношится, Клубника мерзнет, вянет и кряхтит. Какой был май, и надо ошибиться, Что в голове как в соснах трех рябит,
Я буду рисовать с натуры трактор, Теперь я сторож, ауффиддерзейн, А ты, июнь, взрывайся, как реактор, Определяя грустное в музей.
Такая вот нескладная порука И дни мои, и грезы, и стихи… Как из сугроба вылезла из уха Крольчиха ночь, и Бог отвел зрачки.
А я считал все ссадины и капли, Судьбы плаксивой сохла простыня, Читал про грозы, фраки и фиалки, Терял контроль, курил и ждал тебя.
Звучит шоссе, в прохладе темной тая, Смеркается, вот ужин с молоком, И белый хлеб, и Родина другая… Но слаще дым над тесанным столом.
1992
|