Мать пьянствовала, не было ей дела,
Что сын не говорил...совсем никак,
Что, как шпанец, полураздетым бегал,
И на босых обшарпанных пятах

Сквозь черноту и пыль виднелись шрамы,
Что синяки раскрашивали лоб…
Что через день в черёмухах упрямо,
Он что-то рыл в корнях, почти окоп,

Натаскивая (глупенький галчонок)
В убежище со свалки всякий хлам.
Возможно, сам не понимая чётко…
Землянку строил? Может быть, вигвам?

Но, как любил он сладости, поверьте!
В глазах его лучился солнца шквал,
Когда, ступая по пятам до двери,
Он, замирая, вкусненького ждал…

И льнул… так неразумные котята
Об ноги трутся, ластятся, мурчат…

О, Боже, как смотрел в глаза он свято,
Заполучив заветный шоколад,

Любимую конфету, печенюшку,
Кивая в благодарность головой.
Тебя я помню, солнечный Андрюшка.
Где ты сейчас? Где дом несладкий твой?

(Андрюшку отправили в дом-интернат уже лет шесть, может семь. Это далеко, на другом конце области. Что с ним, как он, не знаю.
Мамаша его родила ещё двоих. Скитаются с сожителем и детьми Бог весть где. Говорят, что кто-то видел малышей на вокзалах, собирающими милостыню…)