Дышу тоской, пишу тоской -
настырною и русской,
осенним снегом на Тверской
и водкой, и закуской,

дышу, над чем-то замерев -
не бездною, а прорвой.
Других туда приводит гнев,
меня - любовь с оторвой.

И я - жилеточный рукав,
пришит в тоске и страхе
к печали звёзд, к дыханью трав,
к смирительной рубахе.

Ах, осень, осень, ты вольна
творить, что хочешь, с нами,
ты откровенье и струна,
и суд над временами.

Ты смотришь в пьяные глаза,
не задаёшь вопросов,
в тебе креплёная слеза
поэтов и матросов,

готовишь крепкую петлю,
сердечную, стальную,
а я по-прежнему люблю,
по-прежнему ревную.