Ветер волнами ходит по паутине.
Выставил зонтики переспевший укроп.
Перламутровка к месту в этой картине:
сидит на сливе и пьёт сливовый сироп.

Вера Холодная полдневного сада.
Иные кусаются, плюют кислотой.
Бабочкам ничего такого не надо.
У них короткая жизнь, роман с пустотой.

Большее время – в воздухе, без опоры.
Пятна у них на крыльях – аналог лица.
Не готовят запасов, не роют норы.
У двух или трёх есть сказочная пыльца,

наверно, от феи тимьяна, по пьянке.
Но «перламутровым» смерть порвала карман:
Вера Холодная – зимой от испанки,
а бабочка – прошлой осенью, между рам.

С тех пор обитает во снах и в рассказах.
Ищет везде пыльцу, спрашивает у фей.
Сегодня в реальность впорхнула и сразу
села на сливу, потом, раз-два – на шалфей.

Крылья дрожали. Рядом цвела мелисса.
Колыхнулось вдали на просушке пальто...
Говорят, мол, не очень была актриса.
Но зато, как бабочка, как чудо... зато...