В те три-далёкие времена,
где темь языческих суеверий,
где тёсом высятся терема,
и пьют медвяницу коростели,
тебя они называли Ворон,
а я чужим не раскрою имя,
на восемь сто́рон
открылся путь,
обычных смертных пути отринув.
А княже зол был зело, отчаян,
да я его не хотела – мужем,
он этим людям героем нужен,
а я отведала иван-чая.
Варила зелье из крушеницы,
того жалела, кого не надо,
и зрела пагуба волчьих ягод,
и крик последнего снегопада.
А чёлн привязан, а люд гневится,
а мне взлететь – но бессильны крылья,
мы два дракона, мы раньше были,
тебе пора ко мне возвратиться.