Вспоминается фраза Олега Добровольского: «До Пушкина были Ломоносов, Сумароков, Тредиаковский, Державин. Весьма посредственные поэты». Возможно, о Державине я напишу позже. Но, теперь хочу сказать несколько слов о Ломоносове. Вернее, привести мнение человека, авторитет которого для многих людей (и не только из числа пишущей братии) непререкаем. Я говорю о Пушкине, мнение которого о Ломоносове и привожу.
«В царствование Петра I-го начал он (русский язык) приметно искажаться от необходимого введения голландских, немецких и французских слов. Сия мода распространяла свое влияние и на писателей, в то время покровительствуемых государями и вельможами; к счастию, явился Ломоносов.
Г-н Лемонте в одном замечании говорит о всеобъемлющем гении Ломоносова; но он взглянул не с настоящей точки на великого сподвижника великого Петра.
Соединяя необыкновенную силу воли с необыкновенною силою понятия, Ломоносов обнял все отрасли просвещения. Жажда науки была сильнейшею страстию сей души, исполненной страстей.
Историк, ритор, механик, химик, минералог, художник и стихотворец, он всё испытал и всё проник: первый углубляется в историю отечества, утверждает правила общественного языка его, дает законы и образцы классического красноречия, с несчастным Рихманом предугадывает открытия Франклина, учреждает фабрику, сам сооружает махины, дарит художества мозаическими произведениями и наконец открывает нам истинные источники нашего поэтического языка.
Поэзия бывает исключительною страстию немногих, родившихся поэтами; она объемлет и поглощает все наблюдения, все усилия, все впечатления их жизни: но если мы станем исследовать жизнь Ломоносова, то найдем, что науки точные были всегда главным и любимым его занятием, стихотворство же иногда забавою, но чаще должностным упражнением.
Мы напрасно искали бы в первом нашем лирике пламенных порывов чувства и воображения.
Слог его, ровный, цветущий и живописный, заемлет главное достоинство от глубокого знания книжного славянского языка и от счастливого слияния оного с языком простонародным.
Вот почему переложения псалмов и другие сильные и близкие подражания высокой поэзии священных книг суть его лучшие произведения.*
Они останутся вечными памятниками русской словесности; по ним долго еще должны мы будем изучаться стихотворному языку нашему; но странно жаловаться, что светские люди не читают Ломоносова, и требовать, чтобы человек, умерший 70 лет тому назад, оставался и ныне любимцем публики. Как будто нужны для славы великого Ломоносова мелочные почести модного писателя!»
Источник приведённой выдержки: http://pushkin.niv.ru/pushkin/text/articles/article-008.htm
А теперь привожу переложение псалма 143, выполненное Ломоносовым. Прошу прочитать внимательно. И понять, что выделенное мною слово ТЕ - это МЫ, а сытые и успешные противники наши – современный сытый и успешный Западный Мир. Здесь на Сайте вместе с этим Западным Миром нам противостоят, нас ненавидят и нас боятся всякие щёткины, никелевские, trueчеловеки и прочие «иже с ими».
Преложение псалма 143
Благословен Господь мой Бог,
Мою десницу укрепивый
И персты в брани научивый
Сотреть врагов взнесенный рог.
Заступник и Спаситель мой,
Покров, и милость, и отрада,
Надежда в брани и ограда,
Под власть мне дал народ святой.
О Боже, что есть человек?
Что Ты ему Себя являешь,
И так его Ты почитаешь,
Которого толь краток век.
Он утро, вечер, ночь и день
Во тщетных помыслах проводит;
И так вся жизнь его проходит,
Подобно как пустая тень.
Склони, Зиждитель, небеса,
Коснись горам, и воздымятся,
Да паки на земли явятся
Твои ужасны чудеса.
И молнией Твоей блесни,
Рази от стран гремящих стрелы,
Рассыпь врагов Твоих пределы,
Как бурей плевы разжени.
Меня объял чужой народ,
В пучине я погряз глубокой,
Ты с тверди длань простри высокой,
Спаси меня от многих вод.
Вещает ложь язык врагов,
Десница их сильна враждою,
Уста обильны суетою;
Скрывают в сердце злобный ков.
Но я, о Боже, возглашу
Тебе песнь нову повсечасно;
Я в десять струн Тебе согласно
Псалмы и песни приношу.
Тебе, Спасителю царей,
Что крепостью меня прославил,
От лютого меча избавил,
Что враг вознёс рукой своей.
Избавь меня от хищных рук
И от чужих народов власти,
Их речь полна тщеты, напасти,
Рука их в нас наводит лук.
Подобно масличным древам
Сынов их лета процветают,
Одеждой дщери их блистают,
Как златом испещренный храм.
Пшеницы полны гумна их,
Несчётно овцы их плодятся,
На тучных пажитях хранятся
Стада в траве волов толстых.
Цела обширность крепких стен,
Везде столпами укреплённых,
Там вопля в стогнах нет стеснённых,
Не знают скорбных там времён.
Счастлива жизнь моих врагов!
Но ТЕ светлее веселятся,
Ни бурь, ни громов не боятся,
Которым Вышний Сам Покров.
Вторая половина 1743
*Примечания. Рог – в переносном значении: сила, могущество, гордыня. Разженить (отженить) – отвергнуть, отогнать. Стогна – площадь.
|
