ОБЩЕЛИТ.РУ СТИХИ
Международная русскоязычная литературная сеть: поэзия, проза, критика, литературоведение.
Поиск    автора |   текст
Авторы Все стихи Отзывы на стихи ЛитФорум Аудиокниги Конкурсы поэзии Моя страница Помощь О сайте поэзии
Для зарегистрированных пользователей
логин:
пароль:
тип:
регистрация забыли пароль
Литературные анонсы:
Реклама на сайте поэзии:

Регистрация на сайте

Добавить сообщение

Почему я Его не убил

Автор:
Жанр:


24.04.1996 год. В гробнице Царя Давида. Ярик в красном пиджаке.
----

- По ходу, заныкался, брат!? Ну, давай, тварь, дверь открывай!!! Небоись. Я тебя, сука, убивать не буду, только глаза выколю, суставы переломаю, а жить оставлю! Чтоб гнил до могилы и мучился!..
В тонкую входную дверь очередной съемной хаты снаружи врезался тяжелый тесак. Я, оцепенев, стоял по другую сторону, изнутри.
Обезумевший Мастер в яростил уже был близок проломить брешь, сунуть руку в неё, повернуть засов и достать до меня.
- Знаю, ты здесь! Открывай, мразь, лучше сам. - Слышал я его хрипящий голос и треск расщепленного дерева.
Моя машина у подъезда - это он просек.То, что я здесь, для него очевидно. Естественно дверь не выдержит, и Мастер сдержит слово. В этом сомнений не было. Вот попал… В голове с десяток раз проецировалась всего одна ситуация: вот он влетает и не оставляет выбора... Валю однозначно! А что дальше?.. Выстрел, а скорее их будет три, в живот и в грудь, а третий, в истекающего кровью и обездвиженного болью, контрольно - в голову. Соседи уже давно прильнули к глазкам, и всё слышат. Его “тачка” тоже у подъезда. Замести следы не удасться. Ох, попал… А ведь жизнь только начинается - деньги, власть маленькая, но уже “своя империя”, люди сами лезут в друзья, предлагают дела и знакомства, первоклассные бабы занимают очередь. И я двумя-тремя выстрелами в одночасье отправлю это всё в тартары? Бежать? Но за окном пятый этаж и мороз двадцать пять, да и не умею лазать пауком и вязать простыни. Будь, что будет! Достал ствол и передернул затвор. Уверенность вернулась сразу.
- Харэ, Мастер, я здесь, не ломай!
Удары тотчас стихли, и наступила гробовая тишина. Я стал прислушиваться. Но слышал только звуки спускаемой воды по канализации из унитаза раз за разом. раз за разом. ”Чё вы там, дорогие мои соседи, обосрались все что-ли?”. Но еще через минуту голос Мастера всё ж прошипел из-за двери:
- Хули ты ссышь, а? Поди и пушку уже на меня направил?.
- Кончай кипишить, выходи на улицу, следом спущусь.
Подошел к окну, проверить. Отлично! Мастер снизу, скалясь, показывал средний палец. Появилась возможность для маневра. Сядем в его машину, отъедем в укромное место, а там ... Пора уже кончать быть трусом!.
Декабрь 1993 год. Невская стужа без снега крепко сковала дома с мостовыми. Спустился к нему в трениках и лёгкой футболке, чтобы видел - безоружен. Подошел. Встали напротив друг-друга. Глаза в глаза. И пар валил из наших ртов, как у драконов.
- Как вижу, ты не слишком сильно сышь подыхать. - Начал Он.
Расхохотался ему в ебло.
- Ну, давай, вали меня! Удачи!
Мастер сплюнул.
- Послушай притчу. Один Охотник подобрал в лесу Волчонка, который издыхал от голода и безнадеги и наверняка пропал бы. Охотник выходил его и научил преследовать и убивать добычу, короче, сделал из него Матерого. Однажды тот отказался служить и предал Хозяина. Охотник хотел убить эту Тварь, но, подумав пощадил, сказал напоследок: “Я научил тебя всему, что знал сам, тысяче способам охоты, но тысяча первый я приберег на тебя.”
Он заулыбался и протянул правую руку с раскрытой ладонью..
Проигнорировал, повернулся к нему спиной и нарочито медленно пошел к своей парадной. Признаюсь, трудно было удержать этот темп, хотелось бежать. Сжав лязгающие челюсти, все ж справился, но по лестничной площадке несся вверх на пятый уже вприпрыжку через три ступеньки.
Пол жизни бы отдал за то, чтобы жить на разных планетах с Мастером.

На дворе 24 февраля 1996 года, на часах ровно полдень. Мы c Катей все еще в постели. Только вчера прилетели с тёплого моря. Катя загорелая и очень красивая. Любуюсь ей. Звонит телефон. Беру трубку. Слышу.
- Алло, привет, это Соловей! Слышишь меня?
Соловей был из ментов, Мастер его прикармливал, вместе тренировались, спарринг-партнер.
“Моё мясо!” - Так иронично говорил о нём Сам.
- Привет, Соловей! Что хочешь?
- Мастер вчера застрелился, встретиться надо.
Мой мозг взрывается: “Это провокация!” Давлю пальцем и отключаю мобильный. Сознаюсь - сдрейфил. С того случая мы не виделись. Я уже посчитал себя “свободным”, а оказалось лишь был“самостоятельным”. По общим делам всё также составлял отчеты и отстегивал долю Мастеру.
Катя, глядя на меня:
- Ты как, милый?
И я как заору:
- Пошла на хуй!

Однажды - это было в 92-ом в самый разгар белых ночей, нам забили стрелу одни из тех, кого принято называть отморозками. Такие бригады в то горячее время в Питере рождались каждый день, и каждая вторая погибала на следующий. Кто навёл на нас этих ублюдков? Такого вопроса мы даже не ставили, а побазарить договорились в 24.00 на Греческом. Ровно в 22.00 я подъехал на обшарпанной “пятерке” занимать стратегическую позицию.Здесь Греческий упирался в тупик 2-й Советской с серым массивом “Октябрьской”, справа больница Раухфуса, слева сквер. В округе ни души. Отличное место выбрал Мастер! Машину упрятал за первой нестриженной акацией при входе в сквер. Выключил габариты, перелез на заднюю сидуху и пристегнул к “калашу” магазин, чуть приспустил боковое стекло, вдохнул свежего после дождичка воздуха. Округа, как на ладони. Заебись. А, ну-ка, пройдусь по кустикам. Не засел ли в них босотский стрелок? Проверил каждый куст, спугнул трех бомжей, распивающих “красную шапочку”, заглянул на 2-ю Советскую, перелез через больничный забор, и там обжалился в высокой крапиве. Может эти лохи даже не проверятся перед стрелой?
Так и есть. За две минуты до полуночи они подкатили на трех тачках и припарковались в тупике, заехав колесами на тротуар.Тут же следом подъехал и Мастер на “нулёвой” “Волге” со светящимися шашечками. Заморосил дождь. Мастер ступил на асфальт. Капли дождя попали на стекло очков. Он их снял, положил в карман, сощурился, поднял воротник белого плаща, скомкал купюру и сунул её таксёру. Тот сразу включил “заднию” и съебал.
Братва повываливала из машин и осклабилась.
- Не дрейфь,братан! Ты умный! По ходу верно оценил каков расклад! Мы очень хорошие, всё не возьмём, долишку оставим! - Прокричал коренастый недомерок с замашками главаря. Ясен пень, он чувствовал полное превосходство над одиноким Мастером и в душе уже праздновал лёгкую победу. Быдляк выстроился в шеренгу и довольно ухмылялся. Каждый заложил руку за руку и держал их на уровне своих яиц.
“Боже, от каких отцов рождаются такие идиоты?!” - Мысленно спросил я небеса, наблюдая их..
Мастер резко распахнул свой плащ. Я едва не расхохотался.Со стороны это выглядело, как-будто эксгибиционист показывает охуевшим прохожим свои гениталии. Но я то знал, что у Мастера под плащом. Там был целый арсенал! Волыны: ТТ и Вальтер. Гранаты: две наступательные и одна оборонительная, соответсвенно РГД-5 и Ф-1. Ножи: НРС - может поражать клинком и бесшумно выстрелить пулей из рукоятки, и финка НКБД - наша копия норвежского ножа Понтуса.. Хотя, наверняка, под плащом Мастера было больше того, о чём я знал.
Короче, уёбки поняли, что стоят с голыми руками перед Терминатором и офанарели.
- Кто рыпнется, первым валю, а за ним всех остальных разорву! Кто живым останется, ментам скормлю! - Голос Мастера был по-настоящему страшен.
Я снял предохранитель и прицелился в грудь главаря, палец лёг на крючок. Время остановилось.
- Братан, ты чё?.. Хули под дождём мокнуть?… - Попытался зацепиться за базар коренастый.
- Ты на хуя мне стрелу забил? - Процедил Мастер.
- Так это.., хотел познакомиться… Давай пойдём в кабак, жахнем по-двести… Как говориться, хули нам кабанам? - Главарь нервно завертел башкой по сторонам.
Настал мой черёд, толкнул дверь жигуля. И они обделались окончательно, завидев направленный на них ствол “калаша”. Признаюсь, мы еще чуток поглумились над ними, но потом отпустили…

Встречаюсь с Соловьем в центре. Не глядя друг другу в глаза, пожимаем руки.
- Сам застрелился. Это точно. - В каком-то оцепенении выдыхает Соловей.
- Угу, угу. - Будто соглашаясь, бубню я.
- Из двенадцатого калибра в голову... Записку оставил: “Устал жить.” А труп в морге на Энергетиков.
- Поехали. - Я указываю на свою машину.
Кафельные стены, как в дешёвой уборной. Запах, остающийся на коже и одежде. Мигающий свет издыхающих люминесцентных ламп. Соловей предъявляет ксиву мужиковатой бабе, дескать надо удостовериться в личности, и подчеркивает:
- Самоубийцы.
Ждать нет сил. Мимо проходит поп иль дьяк с лампадой, дымя сигаретой. Я прикуриваю.
- Нельзя! - Презрительно рявкает на меня баба.
Наконец, на каталке выкатывают. Простыня скрывает труп. Открывают. Еб-аать!. Верхней части головы явно не хватает. Черная дыра от глазниц до затылка. Рваный круг, из которого торчат расщепленные кости и свисают лохмотья кожи. И нет никакого мозга внутри...
- Кто это?! - Вырывается из меня.
Соловей нарочито кашляет. Я вспоминаю, зачем мы здесь, и не своим голосом добавляю: - Переверните правую руку. На локоть хочу взглянуть.
Санитар против часовой стрелки выворачивает руку трупа. Вижу знакомый шрам.
- Он. - Киваю я. - Это Мастер.
Мы покидаем жуткое здание. Соловей говорит на прощание:
- Послезавтра Великий Пост начинается. В церковь схожу. Исповедаюсь.

Мастер подошел ко мне, сидящему с “калашом” в машине.
- Ты ведь никого не хотел убивать? - Спросил он.
- Да. В смысле нет.
Я глянул на него, и мы рассмеялись.
Мастер протянул мне правую руку ладонью вверх. Ударил по ней привычно сверху. Неожиданно обожгло огнем, обескуражился.. Мать твою..! Моя рука, не касаясь, прошла сквозь его раскрытую ладонь. Поймал взгляд Мастера. В мгновение вспомнил сон. Лет в девятнадцать он мне приснился и уже забылся. И тут вдруг ... Нате! Восстал.
Увидел его, как явь. Сумерки. Точно знаю, где я. Это Германия. Восемнадцатый век. Уже далеко за осень. Мои солдаты вокруг костра и ропщут на затяжную кампанию. Я с ними, и мой офицерский паек варится в общем котле. Конца войны не видать, но я твердо обещаю им зимние квартиры. Тут на поляну выскакивает верховой, до макушки завернутый в плащ. Ха! Узнаю его испанскую кобылу! Это мой лучший друг. Конечно, между нами давеча возникла какая-то ссора. Но пустяк, выеденного яйца не стоит. Радостно простираю руки и спешу обнять, беру за галун справа. Он смотрит мне в глаза, улыбается, тянет раскрытую ладонь правой, а в левой руке у него, замечаю, чернеет пистоль. Бах! Валюсь от удара горячей пули в грудь. На спину. Звезды срываются с неба и падают на меня. Не долетая, взрываются, как фейерверк. Бах! Бах! Бах!
- Ты че? - Услышал голос Мастера.
- Да так.., вспомнилась хуета всякая. - Промычал я, разглядывая у себя на ладони волдыри от ожога.
От крапивы,что в сквере, наверное…

...И вот мастер без головы.
Вместе с тем я хорошо осознаю, что к этому исходу Мастер сам себе выбрал путь, заменив понятие “Свобода” на “Вседозволенность”. Не знаю, но почему-то мне всегда казалось, что Мастер кончит жизнь именно так, или всё переосмыслит и уйдёт в монастырь. Сын профессора, внук генерала и адъютанта Жукова, он мастер спорта по вольный борьбе, лучший ученик первого Чемпиона Ленинграда по каратэ, от которого ушел и основал свою школу кунг-фу. Мастер дрался почти, как Брюс Ли. Тот был одним из его идеалов. Мастер утверждал, что Брюс был наверняка в дзене, и до этого состояния можно дойти самому, освободив сознание ответом на первопричину той или иной эмоции, задавая всего лишь один вопрос обращенный в пространство: “ПОЧЕМУ?” “Ответ придет сам и разрушит старое.” - Говорил Мастер. Портрет Брюса был на его столе. Кстати, именно Мастер сделал первый перевод книги Брюса с английского на русский в 80-х. Его книга переписывалась от руки и множилась на редких ксероксах.
Второй портрет на его столе принадлежал Че Геваре.
Мастер с детства был одержим мечтой о переустройстве мира через революцию. Прочитав полностью все собрание Ленина и многих других, он уверовал в идею равенства и братства. Он постоянно готовил себя к войне за справедливость! Мастер понимал насколько в тогдашнем СССР прогнил строй и воевать с этим бессмысленно. “Надо рвать туда, где пламя пожара только разгорается - это Латинская Америка, и биться за свободу!” Ради этой цели был выучен испанский и сделан выбор профессии - врач-физиолог. “На фронте медицина всегда пригодиться!” - Сощурясь, приговаривал он. Надо сказать, что ко всем талантам Мастер с шестнадцати лет занимался фарцой, а с восемнадцати контрабандой и валютой. В девятнадцать этот “ботаник” был своим на самом волчьем месте - “железке” (скупке), получив заслуженное погонялово “Айкидо”.
Уже тогда за ним ходила гэбэшная наружка. Мастер как-то показал мне проходняк и подъезд, через который ушел от хвоста, выпрыгнув на асфальт с третьего этажа на другую сторону. “Только так сумел потеряться на необходимые два часа!”.
Я знаю о Мастере очень многое. Я единственный, с кем он был так откровенен. Вскоре Мастер дал завербовать себя комитету, получив агентурное прозвище “Старый”.
Наебал их Мастер. “Всю гэбэшную систему кинул. - Хвалился он. - Повелись и дали мне право на выезд через фиктивный брак с сорокалетней еврейкой в Израиль.!”
Казалось, цель вот она, достигнута. Из Израиля путь в революцию открывался яснее. Но тут Мастер неожиданно передумал покидать Родину и продолжил учёбу в институте, совмещая отличные оценки с работой “гангстером”, спортом и глубоким самообразованием.
Ох, как колбасило его! Позже и Ленин с Марксом в помойку улетели. Но теперь с сединой в волосах я понимаю. Сломали Они Его.

Из морга сразу домой. Катя встречает, лезет целоваться.
- Давай, к маме пиздуй. Там поживи пока.
Она тут же ссыт и лепечет только одно.
- А надолго? Как долго? Скоро?
- Как пойдет. - Угрюмо отвечаю я.
Вижу, Катя уже с набитыми чемоданами.
- С тобой все будет в порядке? Обещай! - На пороге чмокает в щеку.
-Угу. - Отвечаю я, быстро удаляющемуся, стуку высоких каблуков.
Часов в одиннадцать того же вечера решаюсь помянуть Мастера. Вынимаю из бара две бутылки шотландского виски. Они не какая-нибудь подделка! Настоящие. Из Шотландии. Откупориваю обе. На горлышко одной кладу Катькин гамбургер из “макдональдса”. Другого хлеба в доме нет.. Помолясь о душе Мастера, из горлышка второй пью сам. Первым залпом почти треть. Снова молюсь. Еще треть.”Вот черт! Со вчерашнего ужина не закидывал в рот ни крошки!” Из еды нахожу лишь жареную картошку, кетчуп и горчицу из того же пакета “макдональдса”. “Эх, Катя! Пора искать тебе замену или уже завтра бери уроки у мамы по готовке!” Отставляю в сторону недопитую бутылку и давлюсь едой. “ Не, бля, не по-русски! - Мелькает мысль. - Грех.Надо допить!” И допиваю остальную треть.” Черт! Черт!Черт! Молитву забыл прочитать! - И… - О, Боже!” Мастер стоит передо мной, протягивая руку ладонью вверх.
Подсакиваю, как ужаленный. “ Фу, показалось…”
- Если кажется, крестись! - Услышал знакомый голос...
Просыпаюсь разбитым. Конечно, зря Катю в ссылку отправил. Болит голова и долбит сушняк. Может в Шотландии тоже гонят контрафакт? К часам трем всё-таки оклёмываюсь и остаток рабочего дня провожу в трудовом режиме. Пора ехать домой. Голову сверлит мысль, что меня там ждут, и это … не Катя.

Открываю дверь. Боюсь, но вхожу. Квартира вверх дном. Мебель перевернута и поломана, вещи раскиданы и растерзаны, посуда в осколках. “Шмон!” - Режу себя без ножа. Рука тянется к пистолету.
- Что ж у тебя в доме сигарет нету? Все перерыл, не нашел. Мог бы другу оставить. Пришлось бычки докуривать.
Голос очень похож. Это Мастер или То, что Себя за Него выдает. Оно шевелится и встает предо мной. Я, как не вглядываюсь, ничего детально разглядеть не могу. Как будто моя кора мозга просто не знает шифра к этому “изображению”. “Пиздец! Крышей поехал... - Горько констатирую . - “Пряжка” по мне плачет.”
- Хуйня. Забыли. Ну, дай сигарету.
Я протягиваю всю пачку…
...Прихожу в себя в машине. “Блять! Блять! Блять! Был ли я дома? Видел ли все это? Не знаю! И проверять не буду! Куда мне теперь? К психиатру? Есть один знакомый, вернее знакомая. Говорят, она хороший психиатр. Но слышал, что со своими психиатрами не спят, иначе пользы не будет. А я с ней спал. Вот дурак! Зачем спал? Мог бы приберечь на крайняк, как сейчас. К незнакомому психиатру не пойду, не дурак. Знаю! Сон - лучшее лекарство. Надо просто отдохнуть. Выключу телефон. Спрячусь и буду спать двое суток. Где? В отель!”...
Номер на пять баллов! Чистая дорогая постель.Кажется, засыпаю… Трудно дышать… Блять, дышать совсем нечем! Кто-то крепко сжимает мою шею. Извиваюсь, машу кулаками, вырываюсь и, кашляя, падаю. Полная тьма. Перед сном наглухо задернул портьеры и везде выключил свет. Жадно дышу. Лицом вниз лежу на полу. Спиной чувствую - Оно рядом. Стра-ашно!!!
Решаюсь заговорить первым.
- Ты сам это решил и сделал с собой...Так какого хуя тебе от меня надо?
- Ты должен был сделать это! По моему плану.
- Что? Убить тебя? Ты шутишь! - Я нервно засмеялся. - Я всегда был уверен, что это ты меня завалишь. Сон видел. Ждал и всегда боялся этого.
- Ты трус и будешь наказан. Для начала отдашь половину нажитого. Срок исполнения шестьдесят дней. За неисполнение.., сам понимаешь.
Не могу поверить! Убейте меня, но я не могу поверить такой наглости! По общим делам я всегда честно отдавал его часть. Не присвоил себе ни копейки. Боялся даже подумать об этом, потому что знал: наказанием - смерть! Резко вскакиваю с пола, мне нечего терять, справедливость на моей стороне, и включаю свет. Никого. Но облегчения не наступает. Я знаю, покойник вернется.Слышу звон колоколов. Это в Казанском. Вспоминаю слова Соловья про Великий Пост - сегодня. Падаю на колени, бьюсь лбом и молюсь. Что мне еще остается? “Решено. Держу пост и хожу в церковь каяться. Буду помощи просить. Бог не оставит и поможет.”
Утром забираю Катю от ее мамы и везу в квартиру.
- Все в порядке? - Осторожно спрашивает она.
- Ага. Типа. - Отвечаю я.
На пороге, видя разгром в квартире, она вновь пугается:
- Ты здесь кого-то убил?
- Нет. Никого я не убил. Приберись тут.
У нее на глазах слезы. Мне становится ее немного жаль, и , как можно мягко, добавляю:
- Решил выдержать Великий пост, понимаешь, впервые в жизни. Мне это нужно. Поможешь мне, родная?
А Катя уже ревет, как корова.
- Я люблю тебя. - Пытаюсь успокоить. - Это продлиться всего лишь сорок девять дней. Тебе ничего особенного и делать не надо. Все, как прежде. Только трахаться не будем, так положено. Ладно?
Конечно, она согласна.
К пище попривык: на утро каша, в обед пустой супчик и салат, на ужин снова каша, в промежутках жру фрукты. Не курю, Катьке тоже запрещаю. Ни телик, ни видик по вечерам с ней не смотрим. На работе стараюсь изъясняться без мата. После работы в церковь, потом сразу домой. Ночью сплю крепко, даже снов не вижу. Вообщем, все отлично. Думаю, я прав. Помогает. До финиша одна страстная неделя.
Без четверти полдень. Воскресенье. Дома один. Бездельничаю. Катя вчера отпросилась к подруге с ночевкой. Конечно, нелегко ей со мной, пускай развлекается. Вдруг слышу жужжание, похоже мобильный вибрирует. Где же он? Странно, помню точно, что отключал его перед сном. Искать телефон и отвечать на звонок не буду. Вряд ли это Катя, а на остальных наплевать. Вновь жужжит и через пару минут снова. А может это Катя? Не дай бог, с ней что случилось. Нахожу. Я прав, телефон выключен. И тут вздрагиваю, а он коротко :з-зы. Это смс. Читаю: “ Перезвони, как сможешь. Мастер.”
Валюсь на колени перед иконой Николая Чудотворца, которая висит у меня на стене.
- Господи, избавь. Господи избавь и сохрани! - Шепчу и крещусь.
Не меньше часа стою на коленях. Пора. Пора прекращать с безумством. Я собрал пазлы... Мастер жив. В морге я видел обезображенный труп подставного. Соловей не при делах. Призрак - галлюцинация. Квартиру разворошили менты, что-то искали. В отеле был просто приступ кашля. Картина ясна. Мастер вышел на связь. Он в очередной раз провёл всех! Сейчас перезвоню ему и заживу, как прежде.
Сквозь треск эфира идут длинные гудки.
- Здорово живешь, брат!
Слышу громко и радостно отвечаю:
- Привет, Мастер! Ты где?
- Сейчас уже далеко. На том свете. - Бодро смеется.
- Здорово ты их всех!
- Ага! Я что звоню, с тебя должок.
- Какой? - Я удивляюсь.
- Половину нажитого, как договаривались. Смотри, не ошибись в сумме. Ты спросишь, как мне сюда его передать? Положи в духовку на противень и сожги. Ох, брат, как я хочу увидеть твою рожу в этот час! А к попам не ходи, не помогут, здесь их тоже не мало…

Лечу в самолете. Накануне нанял двух человечков провести аудит. Подсчитал все свои доходы за эти годы. Теперь знаю точно сумму “половины нажитого” с погрешностью в сотню тысяч. Но сожгу на всякий случай больше на миллион. Куда лечу? Само собой, на землю обетованную. Вся сумма в мешочке - камушками. Здесь и оберну их более выгодно - в купюры, которые горят. Заодно брошусь в Иерусалиме к Гробу Господню, помолюсь за Самоубийцу, чтоб Бог успокоил его. За себя просить ничего не стану. Ясен перец, мне не поможет.
Шасси лайнера касаются полосы Бен-Гуриона. Я по индивидуальному туру. А вот меня уже и встречают. Кучерявый еврейчик держит табличку над головой с моим именем. Мимо хрупкие девчушки в военной форме несут на боку штурмовые винтовки. Одна лупоглазая барышня заглядывается на меня. “Шолом, милая, эх, кабы не …” - Тяжело вздыхаю я и сажусь в такси.
Отель у меня на самом берегу Средиземного, на первой его полосе. Две комнаты с террасой. Вид, обстановка и сервис соответствуют звездам. Досуг уже распланирован, но не мной, а гидом. Согласно киваю ему головой, и меня везут к Святым местам, которых здесь много.
Молюсь везде и без разбору ставлю десятками свечи. День истёк в Храме Успения Божьей Матери, где прильнув к плитам мраморным, я все шепчу и нашептываю: “Упокой, Богородица, душу раба Твоего грешного Алексея. С ума он сошел, вот и покончил с собой. Прости его, Милосердная, заступись перед Сыном…”
На завтра с самого ранья к Гробу Господня везут. А там уже человек двадцать пять ко входу стоят. Заранее речь к Нему составил, коротко и ясно, как в армии учили. Очередь движется потихоньку, а я повторяю про себя заученное. Вот, наконец, он - камень Ангельский. Целую его. Голову склоняю, во гроб вхожу. На колени опускаюсь. Лоб на каменное ложе кладу и... Бля-а, забываю заученное. В голове моей только: “Прости меня грешного”, да и: “Прости меня грешного, Господи!” Выхожу из гробницы, злюсь на себя .Не срослось за Мастера помолиться! Оплошал. Что теперь делать? А второй раз уже не смею идти…
По возвращению в отель рассчитываю гида. Тот стоит предо мной с растерянным и виноватым видом, думает - “не угодил чем-то”. Я успокаиваю:
- Да все заебись, братуха, не переживай. Хорошо истории рассказываешь. Просто поднадоели мне все эти “музеи”. По коммерции дела у меня тут еще есть.
- Так и я по-коммерции, если надо... - Пересчитывая царские чаевые, краснеет гид.- У меня за спиной экономический. Красный диплом Уральского политеха. Второй, правда синий - юриста, уже в Ленинграде.
- Да ты башковит! - Хвалю я. - А здесь людей знаешь?
- За шесть лет, не скажу, что оброс связями, но кое-кого знаю.
- Человек нужен, чтоб камушек мог верно оценить и, если что, выкупить.
- Ничего сложного нет. - Как будто поймав кота за хвост, улыбается гид. - Один такой прямо у нас в отеле живет. Точно знаю - высококлассный и ровно по этому делу. Контора у него своя на Манхэттене. Трудностей с переводом не будет. Тоже бывший “русский”. Любит Израиль. Почти в каждый второй месяц прилетает. Только в нашем отеле живет. Семьсот семьдесят седьмой номер из года в год выкупает.
Вот и семьсот семьдесят седьмой. Стучу условно: тук-тук, тук-тук-тук.
Тут же слышу за дверью мягкие крадущиеся шаги.
- Это я, Юрий Эманнуиллович! - Орет из-за моей спины гид. - Человека хорошего из Питера к Вам привел!
Выглядывает харя. Я аж заморгал, считывая грехи, как ни у кого другого, лежащие печатями, на этой харе. Для убедительности прилагаю более менее полный список. В нем и зависть, и ложь, и пьянство. Чревоугодие и употребление наркотиков. Прелюбодеяние и кровосмешение. Рукоблудие. Сквернословие. Празднословие. Конечно, самолюбие, сплетни, желание наживы. Вспыльчивость и высокомерие, гордость и тщеславие. Ложь, невмешательство, насмешки, скупость и расточительность. А также невозвращение долгов, неуплата за труд, отказ от помощи просящим и нуждающимся, неуважение к родителям и нежелание помогать им. Воровство, осуждение, зависть. Ссоры и употребление спиртного на поминках. Убийство словом. Убийство ребенка во чреве! Склонение других к аборту и бесцельное коллекционирование! Наглость, хамство, презрение, фамильярность, малодушие и уже само собой разумеющиеся, боюсь повториться - Семь Смертных Грехов. Сознаюсь, есть кое-что из этого списка и у меня...
- Похоже Вам сильно в жизни досталось! - Растерянно брякаю я вместо приветствия.
- Азохн вей! - Отвечает харя и спрашивает. - Еврей?
- Пробабушка писала, что наш род идёт от Царя Давида.
Впускает только меня, гид остается снаружи.
- Юра, для своих Ярик. - Протягивает руку.
Слабо пожимаю.
- Завтра вот как раз собираюсь к Нему.
- К кому? - Не понимаю я.
- Как к кому? - И Ярик, как бы с возмущением, по-театральному вскидывает вверх руки. -
К Предку твоему. К Царю Давиду. Опять сплю плохо.
Я врастаю подошвами ботинок в ковролин.
- А что... Царь Давид... Помогает? - С последней надеждой, давясь словами, мычу я.
- Ещё как! Он один и помогает! Только к Нему и езжу.
- Ярик, а можно мне с тобой к Нему?
- Почему нет? Завтра жду тебя внизу в пять утра. Только без опозданий. И ты за обоих платишь...

Ярик уже ждёт. Похоже, я неприлично пялюсь. На нем горит красный пиджак.
- Фартовый. - Хитро улыбается Ярик и проводит рукою по лацкану.
Я плюхаюсь рядом на кожанное сиденье. Чертовски болит голова. Смотрюсь в боковое зеркало. Глаза впали. Надеваю темные очки. В ожидании не спал всю ночь. Температура тела тридцать девять.
- Болеешь? - Это мне Ярик. - Бледный. Худой. Я сразу это понял. Не боись. Поможет.
Мотор внедорожника утро взрывает, и меня сном, будто в детстве, как одеялом, накрывает…
Просыпаюсь. Мотор справно гудит. Ярик рядом по телефону громко болтает. Не, я английского не понимаю, троечник. Температура точно спала. Чувствую себя отдохнувшим. Нет, не то слово. Просто необыкновенно и превосходно себя чувствую!
- Ярик, дай сигарету, пожалуйста! Почти два месяца не курил. Очень хочу снова.
Ярик бросает трубку и ко мне:
- Выздоровел? Я ж тебе говорил, поможет!
- Что поможет? - Не понимаю я.
- Не что, а кто. Царь Давид помог. Ха! Вон как здоровье из его потомка пышет. Курить просит! Ха-ха!
Видимо, я выгляжу идиотом, и Ярик, жалеючи, добавляет:
- Да, ты, я гляжу, ни хера не помнишь. Бедалага! Были мы стобой у Него. Принял Он нас. Разговаривали.
- И со мной разговаривал? - Не верю я.
- Ровно на одиннадцать минут больше, чем со мной. Вот часы, сам замерял. Не веришь? Тогда смотри, вот и фотка из гробницы, местный фотограф сделал. Вот на ней ты, а вот я…
- А о чем я с ним разговаривал? - Все еще не верю.
- Да не слушал я, своих дел хватало… - Уклончиво он.
- Вспомни, пожалуйста!
- Мастер это. Мастер то. Не понял я. Ты рыдал, как баба.
- А Царь Давид?
- А Царь Давид и спрашивает тебя; ”Почему ты его, Мастера этого, не убил?”
- А я?
- А ты: “Он мой друг, он мой учитель!” Типа, ты не мог.
Я застываю. Я в шоке. Ярик видит это и осторожно спрашивает:
- Хочешь узнать, что в оконцовке сказал тебе Предок твой?
Согласно закрываю глаза.
- Знаю о тебе всё, сказал.И за то, что никого не убил, и в память о прабабке твоей, любима она мне, помогу. Спи спокойно, сказал. До Великого Суда этот Мастер к тебе не придёт.
---------------------------


По ссылке "прослушать" можно скачать, или услышать аудио версию новеллы.
Текс читает Станислав Концевич

Прослушать

Отзыв:

 B  I  U  ><  ->  ol  ul  li  url  img 
инструкция по пользованию тегами
Вы не зашли в систему или время Вашей авторизации истекло.
Необходимо ввести ваши логин и пароль.
Пользователь: Пароль:
 
Современная литература - стихи