Под солнцезащитными очками голубеет кожа. Морщины покрывают молодое лицо тиной. Он встряхивает волосы и тянет губы, как лошадь, А люди его сторонятся и шепчут: «Противно».
- Все так - ответил больной своей палате, - Я умираю, и в этом нет моей скорби. И вовсе не важно то, что не каждый платит Дань пьяным монахам в подземом лжепереходе.
Под красной майкой в тело вливается бронза. Коршуны обнаруживают свои гнезда в прическах женщин. Он становится на кулаки в обезьянью позу, Застывает как идол, но чувствует что не вечен.
- Все так - патология коснулась мозга тоже, Оправдывается преступник, пряча глаза собаки, - Я очень добрый, и я очень нежный, может Только я умею над содеянным собой плакать.
И вытряхивает из спины длинные паучие ноги, Карабкается на стену, срывается - много весит, Плачет, путается в паутине, зовет бога, Пока его полностью не покрывает желтая плесень. Но и от туда утробно рычит: - Мама Приюти обезображенного маем сына. Погладь мою голову, закажи подороже мрамор И обрызгай духами, чтоб так не смердело псиной
|