Стена… неодолимая стена…
В стене той болью проросла война…
Разъела метастазами... непросто
Рассказывать, но можно ли молчать,
Вдыхая едкий пепел холокоста,
Оставившего подлости печать?
От вида адской фабрики, поверьте,
Позабываешь, что такое слог.
Не смерть страшна,а ожиданье смерти
Немой неодолимый диалог.
Перед глазами котлованы, схроны,
Строй узников безмолвною стеной,
Бесчисленной послушною колонной,
Обручены с бедой и тишиной.
В застенках этих, так на ад похожих
Все пепельное - время, ветер, снег.
Смерть уравняла цвет волос и кожи,
Предав святое имя - Человек.
И день, и ночь дымили страшно печи.
И травами не зарастали рвы.
Кто выстоял, навек был покалечен,
Оставшись между мертвых и живых.
Хочу писать… и вымолвить не смею…
Зачем рука моя опять дрожит?
Ведь я живу за каждого еврея…
За русского… за всех, кто должен жить!
За малое дитя, за мать седую,
Сошедшую от горечи с ума…
За эту землю мёртвую, слепую,
Где даже летом вечная зима.
Над Аушвицем тишины набат.
Глаз тысячи из вечности глядят.
Как призрачный укор минувших дней,
Как совесть, что с годами все больней…