Тут безмерность как будто конечна,
И ни дней, ни часов, ни минут,
Ничего нет, одна только вечность —
В высоту, в ширину, в глубину.
В пустоту... И то громче, то глуше
Цифры, буквы — она говорит...
И слова проникают снаружи,
И слова остаются внутри:
Миг на вечность, любовь на безбожность,
Память сердца на медную пядь.
Это всё оказалось так ложно,
Или сложно, чтоб в жизни понять.
Но когда многословье пустое
Будет сталь по граниту щербить —
В смерти — всё это станет простою
Невозможностью помнить, любить...
Знаешь, я ни о чём не жалею.
Слышишь? Я никого не зову.
Это плиты на чёрных аллеях —
Серых надписей волчье ау-у.
Это то, что не выразить. Это
Прочитав невозможно принять.
Слышишь? Это как отзвук, как эхо
Чьей-то жизни: Услышьте меня-я-ааа...
Безголосье глухих и незрячих.
Безнадежность в порыве пустом.
Только иволга в роще заплачет,
Только ива уронит листок,
И, плеснув чернотою убора,
Прилетит на удобный насест,
Гость незваный, кладбищенский ворон,
И непрошеный сядет на крест.