Сидит монах в почерневшем Чернигове, писанку пишет, палит лучину, перо макает в чернила, кряхтит над "ижицей" "веди" вымалёвует: с нами ангельские крылья, с нами листья кленовые.
Пишет кирилицей: глядь - так это ж Киррил, глядь - так это же Мефодий, буковки-красотульки выводит, с превеликим усердием их правит, всё чин-чином, согласно афинских правил, грамматическому искусству и шестому заоблачному чувству.
Писанка пишется слева направо, по часовой стрелке, повинуясь спирали, ведь мы же не евреи, не орнаментальные арабы, хотя от того же Адама и плодородной Евы вышли и славяне - вышли, слово за слово, да и пошли пешком: тмутараканские мытарства, константинопольский синдром.
_ Это какой город в гуще существующей природы? - Антиохия вроде, а может Александрия. Поди разбирись, времена нынче лихие, недородные, что в Фесалониках, что в Андрианополе. В Ктесифоне - то же самое: давят пятками людей, плюют на права, пренебрегают правилами.
А внутри писанки - прибранный рай, заглянешь внутрь - вылизанный Элизиум. Андрей Рублёв и козак Мамай, стоя на цыпочках, небеса расписывают. А рядом весь род людской, много народа с окрестных мест: гляди-ка, да ведь он живой- живохонек. Воистину, Христос Воскрес.
Катись яичко, без околичностей, напропалую, катись направо, катись налево, через Босфор, через Дарданеллы, в Восточно-Европейскую равнину, Киеву в раззявленный рот - куда телят не гонял даже Плиний, куда не ганывал овечек даже Ксенофонт.
У каждого своя Писанка, у каждой нации, у каждой личности, своя стезя, колоритная коллизия, историческая фабула, намалёванная фарбами на пасхальной скорлупе, которую придумал Коперник, которую выдумал Птолемей.
Рисуйте писанку, добрые люди, берите в руки яичка глобус, макайте сырую кисточку в Природу, в чёрно-белую землю, в мраморную воду, совершайте свой подвиг, бросайтесь на разноцветную амбразуру, а после кушайте амброзию, пока купол софиевской лазури не покрылся турецкой коррозией.
|