Полудохлую клячу запрягши в телегу, Самородным «Живём!» потревожив большак, Мы потащимся миром по хлябям и снегу, В череде деревень, городов, колымаг.
Нас ни много, ни мало на ветхой соломе - Половина своих да и пришлых чуток, Все глядят на восток и на запад, окроме Тех, кто дома оставил горшки и шесток.
Но дорога лиха – будто мяты страницы, Буквы – камни. Глазеет народ, разношёрст, На изменчивый профиль лихого возницы, На просёлки в зигзагах на тысячи вёрст.
Утром каждого дня проступают потери – Кто-то сгинул, кто умер, дорогу познав, Вижу – тянет не кляча, а каменный мерин Осмотрел горизонт и понёсся стремглав.
С поворота в ушах заскребло, засвистело, Обрывая печаль поднялись в небеса По дороге бездонной, начертанной мелом, И рефреном в душе голоса, голоса:
«Навсегда ли?» «Навечно» «Ты веришь?» «Я верю». Я упал и очнулся у прошлого дня. В красном свете заря уподобилась зверю, В жёлтом свете любви отпевали меня.
|