Среди безответных, беспамятных, сущих, Стоящих в карманах яров и крутин, Архаика леса пригрезится пуще, Чем время, застывшее а ангельских кущах Стрекозами снов, серебром паутин. Где хаос восходит к предгорьям рассудка, Сторожкой лисой, заходящей в овраг, Там смотришь и слушаешь зорко и чутко, Там чаща встречает восторженно-жутко, В театре теней обещая аншлаг.
Запальная осень остуженным цветом, Смеясь, отмывает ковёр моховой, С растрёпанных прядей распущенных веток В пожухлую россыпь купюр и монеток, Заблудшее эхо слетает листвой. Ссутулившись, лес собирает остаток Таящихся страхов, неведомых сил, В чужое жильё превращая упадок, К зиме накопив из ошмёток и латок Ласкающий корни упругий подстил.
На завтраке коршун гадает по спинкам На донышках чашек у хвойных вершин. Упавшее дерево справит поминки, Хребет отрухлявив звериной тропинке, Карябая почву корой корневищ. Зверюшки нырнут в доброту бурелома, В своём микрокосме уснув от сует, Кипрей да малина поспорят у дома О том, как неслышно, но всё же весомо Над хаосом леса смыкается свет.
|