Июль сорок второго

В память, как в песчаную дорогу,
Лишь один из множества следов
Так впечатан глубоко и строго,
Что сквозь время проступает кровь...

Крутую пыль свирепый суховей
Гонял просёлочной дорогой.
Уже к полудню стали тяжелей
Ходьбой измученные ноги.

Литые залпы гневных батарей
Катились эхом, не смолкая.
Вдали деревня высилась. За ней
Шла полоса прифронтовая.

Траву клонило зноем до земли.
Я продолжал путь с мамой. Вскоре
До нас порывы ветра донесли
Чужой надрывный гул мотора.

И распластав тяжёлых два крыла,
Немецкий самолёт надменно
Летел с повадкой хищного орла
На жертву броситься мгновенно.

И ни одной живой души окрест.
Лишь степь, как серый цвет гуаши,
И чёрной тени искривлённый крест
На жизни двигается наши.

Куда бежать, когда курок взведён
И контуры в прицел вписались?
Мы, не скрывая страх, к земле вдвоём
Телами, как могли, прижались.

В зловещем рёве закипела пыль,
И до сих пор в висках клокочет.
Перед глазами в пламени ковыль
И сталь осколков вдоль обочин.

Когда у нас на сердце отлегло,
Мы видели - стервятник грозно
В упрямом вираже лёг на крыло,
Чтоб улизнуть пока не поздно.

На небе появились облака
Белей, чем птичье оперенье.
Шли истребители издалека
Врагу отрезать отступленье.