“От жажды умираю над ручьём”,
Привык платить, но презираю злато.
Ужасно, ненавидя, быть вдвоём,
Но ведь живут в любви топор и плаха.
Во времена бесстрашия и страха
В тумане парус ищет ветер в штиль
И сказку часто убивает быль,
Где буря, замирая равнодушно,
Кристально чистую глотает пыль,
А смерть ручная и тебе послушна.

Люблю врагов, но прячусь от друзей
И за чужую ложь порой мне стыдно.
Я белый раб, но не ношу цепей.
Их сытое таскает гордо быдло.
Плевать, но за художника обидно,
Который слеп, но слышит сердца стук
И вырастают крылья вместо рук.
Я ползать был рождён, в шеренгах стоя,
Но горе променял на радость мук
Не покидать убитым поле боя.

Вино свободы пью, но я не пьян,
Лишь одинок среди родных и близких.
Я добрый, милый, нежный хулиган,
Колючий кактус меж берёз английских
Без целей благородных и без низких.
Чужим я свой, чужак среди своих,
Плюют в лицо, целую руки их,
Но жив ещё, хоть был убит однажды.
Вас помяну, но прокляну свой стих
И выпив море, вновь умру от жажды.


Я вознесусь на небо в райский ад.
Поставят памятник, но не простят
Апостолы и ангельские стервы,
Что мнение посмел иметь, не взгляд.
Последний в рай, но даже в ад не первый.