Старый Негев уснул, убаюканный засухой.
Спят солдатки, обнявшись в августе голыми.
Сердце жмётся к спине, пульс теряя за пазухой.
Солнце клонит к земле пейсатую голову.

Старый Негев - броня между сердцем и пулями.
Сомневаться ли нам в сакральности оного?!
Мы не в спины, а в Мир упираемся дулами,
целясь стоя, а не с колена склонённого
перед нами распятым!

Быть надо мужчинами,-
лица крыть неприлично тряпкою клетчатой.
Время штопает шрамы на лицах морщинами,
но не лечит народ муллой покалеченный,
забивающий женщин камнями.

Не прозою, -
в рифму сон опустился ночью на мальчика,
а под утро строкой - ”Обнимал Асю бОсую,
целовал на ногах ей тонкие пальчики”, -
стёр, что снилось до этого.

В старой истории, -
на заклание Богу жертвою, якобы,
мальчик брошен евреем, -записано в Торе и...
Был ли мальчик?
Да, был, ...но были и Яковы!

Мы богаты, как Ротшильды-платим мильонами
жизней девочек, судеб, губ непригубленных,
слёзы капали каплями, граммами, тоннами,
но не бились мы лбом за души загубленных.
Говорим без печальных неживших посредников
на картинках в углах художника местного,
стоя в первом ряду, не имея переднего,
у Стены, над которой крыша небесная!

Пуст стакан, раскололся и высох под солнышком!
Сердце любит во сне, купается в неге и,
пульс теряя, упало на самое донышко.
Спят солдатки, обнявшись голыми в Негеве.
Но не надо писать комментарии пошлые,
с восходящей луной, глазными закатами.
Ваше завтра, читатель, для них уже прошлое,
в нём солдатки, обнявшись, спят с автоматами.