Человеку от времени время в небеса бы нырять не мешало для того, чтоб течение видеть животворного звона планеты.
Чтоб откуда приносится вызнать – и открытия радостный трепет, и оскомина яблок змеиных, и меньших наших братьев судьба…
Как река, впадал вихрящийся в свете локомотивного прожектора белый снег в черноту ночи.
Переливались по шпалам ручейки поземки.
Шикали деловито оледенелые "дворники".
В зеленоватом сумраке кабины ходили жаркие волны от калорифера.
Убаюкивал, успокаивал под перебой стыков приглушенный рокоток дизеля.
И вело же, уводило это спокойствие в сон-небытие!
И намеренно громче предостерегал помощник машиниста: "Скорость по перегону восемьдесят километров в час"…
И повторял эти слова машинист, намеренно накручивал заводные пружинки часов, своих и на скоростемере, ненужно сверял минутки, приподнимался на сидении или придумывал что-нибудь еще, чтобы не отдаться ласковому сну-злодею.
Резервный тепловоз, как трехглазое ревущее чудовище, плавно ворочался в тесных берегах, обозначенных заснеженным ельником.
Вдруг за очередным поворотом светлый поток охватил беспокойную фигуру огромного лося.
И немедленно длинный басовый посыл, – машинист надавил рычажок тифона, – заставил бородача, взбрыкивая и забросив на спину рога, устремиться по шпалам наутек.
– Куда пошпирлял, куда, дурачище? В лес уходь, в лес! – не вытерпел, ероша волосы, молоденький помощник.
Машинист степенно ответил:
– Наверно, волки на линию выгнали. Хочет на свету от них оторваться, – и повернул рукоятку прямодействующего тормоза.
Лось, почувствовав отставание стука и света, тоже замедлил свой бег, но, несмотря на свистки и перемигивание прожектора, с пути не сходил.
Вот он выскочил на мостик, перекрывающий небольшой водоток...
Эх, не удержался!
Когда они подъехали ближе и после остановки опасливо приблизились к зверю, его передние ноги болтались под мостиком, а задние били и скользили по брусьям.
Лось, упираясь грудью, силился встать, мотал рогами, разбрасывал с волосатых губ пену.
– Что делать будем?
– Не подпустит, черт!
– А если на вожжах?
– Каких таких?.. На шлангах? Давай!
Люди стащили прорезиненные рукава противопожарной установки, захлестнули, далеко обходя, бьющегося зверя под грудь.
Концы завели и закрепили в вырезах путеочистителя тепловоза.
– Давай по-тихому!
Локомотив попятился.
И вот стоит уже, дрожа и благодарно поблескивая глазищами, зверь на ногах, вот переступил на обочину.
– Ай, молодца! И ноги целы, так что ли, лох-лохуля?
– Почимчикувалы! Бувай!
Когда чуть отъехали, помощник машиниста прошел в заднюю кабину и включил прожектор.
Лось, опустив рога, будто надвинув шапку, упрямо рысил вслед за теплым и светящимся чудовищем…