Нынче дед со старыми друзьями
Празднует седьмое ноября.
Он не то чтоб запрещён властями
Этот праздник, только всё же зря
Дед храбрится: как бы что ни вышло
В свете наступающих времён,
Ведь закон, известно всем, что дышло,
Лучше уж не рваться на рожон.

Только дед не слушает советов,
Видно в ситуацию не вник,
Он ничуть ни делает секрета,
Из того, что старый большевик.
Дед пришёл, вздыхая сокрушённо,
С площади, где раньше каждый год,
В живописных праздничных колоннах
По брусчатке шествовал народ.

Ну, а их наряд патрульный нынче
Было чуть… не заарестовал.
А ведь дед всего-то по привычке
«Полчекушки» в стопку разливал.
По одной «за праздник», что ж такого,
Для сугрева самое оно,
А его как ворога шального…
Дед в обиде: «Вот ведь жизнь-дерьмо».

Девяносто деду. Годы, нервы…
Этот праздник для него двойной –
Он тогда, седьмого, в сорок первом
Уходил с парада прямо в бой.
Эх, романтик – голова седая,
Не сменились взгляды старика,
И как прежде кумачом пылает
Бант на отвороте пиджака.