Гордо носила знак зодиака,
я же устал быть добрым и в драках
часто давал прямые ответы
с правой и с левой, веря в приметы, -
в чёрных котов. И страхи людские
жить не давали такие-сякие.

Если не можешь тихую шалость,
так рассказать, чтоб грудь разорвало,
боль, чтоб убила каждую клетку,
то не пытайся лучше, кокетка,
чёрною ложью в душу пробиться,
сплетни рядя в одежды убийцы.

В ад добровольцем мне рановато,
то, что не умер – не виноват я.
Смерть не играла в игры, старуха
шёпотом влить пыталась мне в ухо,
что я убит за чью-то идею,
так мне и надо, встать не сумею.

Но прозвучало, даже для “трупа”,
“Смерть за идею” пошло и глупо.
Вмиг напоило мозг состраданьем,
если бы знал, постелил бы заранье
в месте падения нравов солому,
знаку сказав: “Об этом ни слова”.

Помню, как было это непросто,
я, вопреки духовному росту,
слаб оказался и падал на тело,
что, не давая покоя, хотело,
чтобы любили, не просто владели, -
миг на словах и вечно на деле.

Не на словах пустых, а на деле,
знаки искали то, что хотели
в чёрной ночи под синей луною,
но, не владея боле собою,
Овны завыли страшно средь мрака
и разорвали Льва зодиака.