Читал роман сегодня в ночь
Я о потерянной России.
Как бы хотелось ей помочь,
Не допустить апостасии.
Чтоб звук классических сюит
Мешался с запахом сирени,
Она в окно слегка сквозит,
Чуть осыпаясь на ступени.
На платье белое в саду
Хозяйки с томиком Флобера.
Картины прошлого краду
И прячу в столик шифоньера.
К усадьбе мраморной, шурша,
Подкатит легкая карета.
Вздохнет восторженно душа
Худого, длинного кадета.
Коснется поросль усов
Руки изысканной и строгой,
И не заметят бег часов
Перед обратною дорогой.
Ах, титулованная знать!
Порой в излишествах тонула,
Но не могли тебя сломать
В упор направленные дула,
Темничный узенький проем.
И шла спокойно в казематы,
Как на возвышенный прием,
Под свод сенаторской палаты.
Ступив на ногу палача,
Она у смертного порога
Смущалась, сразу же шепча:
«Мой друг, простите, ради Бога».
Гасили ей орлиный взор
И львиной поступи повадки
Колючих проволок позор,
Метели дикие колядки.
Но камергеры и пажи,
Оставив царские медали,
В парадных моя этажи,
Из «Иоланты» напевали.