Вечер.Шуршание шин и сиянье зеркал.
Запах "Chanel"и бензина.
Креп и меха.Переполненный зал.
Публика просит Джима.
Плотно прижав к посеревшим губам
ртутной параболой сакса,
он воспарит средь сеньоров и дам
чёрной дырой артефакта.
Тёмным квадратом испанских галер,
гулом глухих барабанов,
негой в крови чернокожих гетер,
раем забытой саванны.
Он разорвётся сверхновой звездой,
гневной дугою вопроса.
Чёрный батрак с золотою трубой
под мега-вспышкой наркоза.