...А чего ещё надо – живи хоть сто лет,
как роскошная липа над жёлтым прудом.
Я под липой однажды нашёл пистолет,
водяной пистолет, разноцветный притом.

Странный символ убийства, дающего жизнь,
пули – это вода – нефролепис полью.
За окном тополиная крона дрожит,
облака ставят сценки про Смока Белью.

Не по мне тот расклад, лучше тихо когда...
Лучше Кантом спокойным и лучше – сто лет.
Только вот довелось мне поднять у пруда
водяной пистолет, водяной пистолет...

Я подумал, увидев как меркнет листва,
что в поэзии сила убойная есть.
Одному суждено умереть в сорок два,
а другому – положен предел в тридцать шесть.

Но не так однозначен в поэзии срок;
старый – грецкий орех, молодой – мандарин.
Ладно, рвётся под семьдесят кружево строк –
Гёте было за семьдесят, Гёте – творил!

Да чего ещё надо – живи, не тужи...
Заряжу я хрустальной водой ключевой
странный символ убийства, дающего жизнь,
впрочем... странного в символе нет ничего.

В мире разностей много случалось найти,
правда, больше гораздо пришлось потерять.
Солнце было в зените, спустилось в надир...
летний вечер; на скатерти хлеб и тетрадь.




(история выдуманная, все совпадения случайны)