Вспоминает жизнь облезлый кот:
«Сколько «поимел» за жизнь я кошек,
Тех, что мне, любя, смотрели в рот,
Хвостиком гоняя мух и мошек!

Сколько порезвился под луной,
По чужим балконам в страсти лазил,
Не ударил в грязь… ни пред одной,
Не спешил закончить секс в экстазе!

Как прелюбодействовал, грешил,
Нахватался блох в любви горячей!
Сколько ж я соперников отшил
Во дворе, на крыше и на даче!

Как герой, в сражениях облез,
Вытек глаз, а раньше был я ладный!,
Всё прошу купить глазной протез,
Но хозяин-сука страшно жадный…

Много повидал погибший глаз
Шалостей хозяина-тирана,
Выручал в боях меня не раз,
Хоть косил «налево» постоянно…

Молодость осталась позади,
Мудрость лезет клочьями – седая,
Сердце ж бьётся храброе в груди,
Жаром своим память возбуждая:

Презирая страх, как рвался в бой –
Кошки ж лишь с победою ждут томно –
Дыбом шерсть и хвост торчал трубой,
Нападал порою вероломно,
Не жалея глаза и яйца,
Ужас наводя звериным рёвом,
Обратив же в бегство наглеца,
Радость обретал в соитьи новом!

Чемпионом был кошачьих драк –
Сторонились женщины и дети, –
Приводил в сомнение собак:
Нападать, а, может, «не заметить»?

Жизнь прошла – соперники сильней,
«Не дают» за мудрость только – кошки:
В жизни, кто моложе и наглей,
Тот в чужие лезет и окошки,
Тот всё время лёгок на подъём,
Ловок и красив, как на картине,
Не уйдёт от кошки со стыдом,
В их желаньях лёгок на помине!

Не вернуться больше той поре!
Душу вновь страдания терзают,
Даже все вороны во дворе,
То клюют, то просто презирают:
«Что теперь с облезлого-то взять,
Вмиг склюём, откинет как копыта,
На помойку чтобы не летать:
Ждать бомжей – такая волокита!»

Даже ожиревший гад-кастрат,
Проходя, хвостом задел нахально,
Раньше ж он и жизни б был не рад,
Получил «по полной» моментально!»

Солнышко садилось за горой,
Ел хозяин с сыром макароны,
Глаз кота наполнился слезой:
"А ведь правы всё-таки вороны!"