Я - потомственный холоп, Просто русский землероб, Вздумал ставить богу свечку От семейственных хвороб.
И пришёл молиться в храм Не иконам-куполам, А решил общаться с богом, Что доступен должен нам.
Сторож мне: - А храм закрыт, Главный поп пока что спит. Не откроет дверь до срока - Лишь с восьми заверещит.
Делать нечего – он прав, Отдохнуть должон анклав. Вот с восьми начнётся служба – Встрепенётся златоглав.
Вот и восемь – в храме звон, Благовест и перезвон. Я приблизился к молельне, Чтобы виден был амвон
В храм зашёл – там толчея, В основном из старичья. Подскочила вдруг бабёнка, С укоризной вопия:
- Держишь руки ты не так, И молиться не мастак, И одет не по обряду – Где ты взял такой спинжак?
- Лоб крестом свой не окстил, В кружку мзду не положил, И не с той ноги, падлюка, В храм намоленный вступил.
Я с обиды оробел, Вышел и на лавку сел. Вдруг негромкий слышу голос: - Что, сын мой, так погрустнел?
Поднял голову – Христос, Босоног, простоволос. - Не пустили в храм молиться? - Задаёт он мне вопрос.
- Господь, в храм к тебе пришёл И обиженный ушёл, Ведь не тот для богадельни Я с утра я надел камзол.
- И погнали меня прочь. Боже, как же мне невмочь! Иисус мне: - Постарайся Гнев свой правый превозмочь.
- И не плачь, моё дитя – С храма гонят и меня, Прям с порога, прямо в шею, Моё дело оскверня.
- Как же, господи, мне быть, Как обиду мне забыть? Где искать теперь защиты, Как от гнева мне остыть?
Отвечает мне Господь: - Успокой свою, ты, плоть, Не нужна с тобой нам церковь, До анафемы, хоть, вплоть.
- Церковь - это атрибут. Там без мзды тебя распнут. Ты молись мне, где захочешь, Есть на всё мой – божий суд.
|