Скажи-ка, милая, плачем горьким,
На сладком столике бытия,
Скажи глазищем, не очень зорким,
Кто все придумал – ты, иль я.

Кто не умножил злость да жажду,
Кто молча прочее долил,
Кто зрячим был, сказав: – «не вижу»,
Огнем и маслом агнцев злил.

Кто не сумел до края прыга
Добраться да дух свой захватить,
Кто не задобрил злое иго,
И кровью кровным стал бы мстить.

Кто алкал зной в лесу дремучем,
Кто лицезреть устал себя,
Кто развалился плашмя в бегущем,
И кто терпел все, да любя.

Скажи-ка, милая, юным смехом,
Под горьким стойлом бытия,
Кто раздавался гниющим эхом,
А кто стал белее журавля.

Кто водопадом пал на время,
Кто, жизнь не зная, смерть познал,
Кто вынес тонущее бремя,
Кто отвечал, а кто позвал.

Кто нарочито в гибель кинул
Котят, приученных лобзать,
Кто свет увидел и тут же сгинул,
Кто даже в яме учился знать.

Кто Евой был, а кто Адамом,
Кто змеем был, а кто в саду
Устроил кастинг, чуть позже, – в самом,
Добившись почестей в аду.

Скажи-ка, милая, плачем горьким,
На сладком столике бытия,
В дозоре вечном, погасше-зорком,
Кто не любил ВАЖ – ты, иль я?!