Слышно, как скрежещут шины
И соседние машины,
Галки спорят в вышине…
Скучно ехать в тишине.

Прямо скажем без прелюдий,
Что без ропота за люди?
Без крученья – что за глобус?
Что без спора за автобус?

Люд хрустел костями ломко
И бурлил бульоном супным…
Тут сказала бабка громко,
На кондуктора насупясь:

«Тесно здесь, а рядом двери.
Не случилось чтоб потери,
Пассажиров длинной лентой
Проездного документа
Вам, мадам,

НЕ ПЕ-РЕ-ДАМ!»

А кондуктор осерчала,
А кондуктор отвечала:

«Прямо режут по живому!
Что кондукторы – атлеты?
Как не стыдно пожилому
Человеку - без билета?!»

«Хошь, позорь меня, стыди;
Хошь, по страшному суди;
Не учи меня уму,
Я блюду свою суму.
Хошь, стреляй меня; хошь, режь;
Хошь, протри в сединах плешь…»

У протеста – тоже сила
Как кондуктор не просила,
Мол, людей не сгонишь прочь,
Мол, пробраться к Вам не в мочь…

Только бабка поросём
Визжит: «Шиш тебе, и всё!»

Тут и закипело стадо:
Кто кричал «наглеть не надо!»,
Кто, покрепче сжавши кейсы,
Проклинал нехватку рейсов,
Кто, от сутолок устав,
Всё ж орал «кондуктор прав!».


Кто-то транспорт клял ретиво,
Кто на бабку навалился -
На два лагеря противных
Весь автобус разделился.

На дороге буераки.
Люди – в двух шагах от драки.
Кто кому заехал в нос,
Даже выдрал клок волос,
Кто кому порвал кашне…

Скучно ехать в тишине.