Здесь мишенью становится всё, даже лёгонький ветер.
Здесь не вычислит даже Господь траектории пуль.
И один только дом во степи у меня на примете.
Далеко до него... И колышет ромашки июль.

Я не верю в январь. Утону в лепестках васильковых
И подумаю: "Это не пули, а просто шмели!"
Мне Есенин шепнёт: "Умирать в этой жизни не ново".
И плывут в синеве к безымянным мирам корабли.

Здесь песок на зубах заскрипит, а захочется - хлеба.
Я пройду мимо глаз, мимо сотен спасительных рук.
И губами коснусь, словно флага священного, неба.
И какой-то матросик мне бросит спасательный круг.

Спросит боцман угрюмо: "Ну что? Ты вернулась, шалава?"
Я ему улыбнусь. На ладонях - пахучий мазут.
Вот она, моя гавань. Обычная старая гавань...
И счастливые письма к тебе с облаков поплывут.