ПРАВЕДНИК

Памяти Анатолия Василовского

Не часты были наши встречи,
Но всякий раз
Как будто озаряли свечи
Иконостас.

Не в пышном храме,
а в церквухе,
Где весь приход –
Две одинокие старухи
И рыжий кот.

Где сам Господь при алтаре
В побитом молью стихаре
Ведёт неспешную беседу,
Толкует, вроде и не Бог,
О том о сём,
А больше – сетует,
Что зря он сына-непоседу
Отговорить тогда не смог.

Ведь всё – опять на пропастину
И псу под хвост!
А где тот совестливый инок,
Единственный из неповинных
За Холокост?

И в горле кость:
невыносимо,
Что в дни манхеттенских затей
Не отвратил от Хиросимы
«Энолу Гэй»*.

А то, что не доходят руки
До телепастырей прорухи, –
Иных забот невпроворот…

Скорбит Господь,
молчат старухи,
На паперти томится кот.
2011








_________________
* Так назвал свой самолёт (в честь матери)пилот Тиббетс, сбросивший атомную бомбу на Хиросиму.