На острия готического шрифта
Насажены великих предков головы.
Здесь время отдыхает
жирным грифом,
Пока палач
льёт в чью-то глотку
олово.

В чумазых улочках, жестокая, развязная
Чума гуляет просто по буфету.
Тела кладёт на кладбище, под вязами,
Предвидя в каждом редкую конфету.

Охотятся за ведьмами и кошками.
Пьёт Борджиа в палатах Ватикана.
А перед ним сверкают девки ножками,
Хотя ещё лет триста до канкана.

И остаётся сумасшедший выбор:
Закрыв глаза, задраив воском уши,
Уйти в себя -
глубоководной рыбой,
Или вписаться
в этот ад на суше.