Приговор Христу был вынесен «около шестого часа». На Востоке сутки всегда отсчитывали с вечера, то есть для нашего и по нашему времени – это час пополудни; хотя нет никакого нашего и «около шестого часа», всегда священное, грамотное, сжатое и уникальное время для осуществления любви и благоговения.
Набедренная повязка была чертой на кресте. Есть свидетельство, что Варавва тоже носил имя Иисус, и это было двойной вероятностью шанса. Бар-Кохба был признан мессией, Акибом – раввином, но его не распяли, и «70 членов Великого Синедриона» обожали двойные стандарты.
«Около шестого часа» тот, кто невообразим, создатель супергалактических структур, сотворитель любви всего и вся сжалился и позволил человеку вынести свое последнее решение. Помутнение разума было доказано в гоготе толпы, и капля крови могла затопить мир в смерти, а затопила в любви.
Наверняка был свидетель, пишущий кончиком указательного пальца, и смоченная губка, протянутая Христу, была зафиксирована как метафора солнца.
Капернаум локализовали до Вознесения. Евангелие от Фомы не попало в радиус действий взрыва, хотя взрыв наделал еще около 25 евангельских апокрифов.
Свидетель наблюдал Гефсиманию и лично пересчитал всех резервистов Рима под началом ученика Орфея поющего и моющего ручонки Пилата.
Свидетель лично знал Иуду юношу-козленка для всей планеты. Иуда был вне времени, вне видения, слышимости, и его привычка толковать стала плодом покаяния для Люцифера и зафиксировала I внимание человечества.
Свидетель знал символическое действие маневра и не грешил, когда ждал ясности в тумане.
В греческом тексте Евангелия волхвы названы магами, и можно было бы спрашивать об этом у 6000 фарисеев, которые не присягали Августу и даже октябрю, давшему миру юных октябрят.
Свидетель свидетельствовал разные вещи, следовательно, он имел доступ к статистике, но важен и слажен вопрос вопросов: что сделали римляне с саддукеями, зелотами, ессеями? Почему начесанная сцена иудаизма досталась только фарисеям?
Свидетель помнит о визитах Иисуса в дома фарисейские, и не было конфронтации в терпимости.
«Около шестого часа» стало, наконец, ясно, что точнейшее толкование закона не имеет ничего общего со знанием правил. Свобода выбора между честью и бесчестием, иллюзия без Спасителя.
«Около шестого часа» был вынесен вердикт человечеству: – жить. И если бы кто-нибудь из «думающих» о Боге и «живущих для Бога» знал на самом деле, что произошло «около шестого часа».
Да святится имя Твое, Господь.
Да будет воля Твоя и дай нам формы без формы, силу видеть твой силуэт по правильному направлению; силу поворачивать голову в тумане, сжимать пасмурное время, осознавать творчество каждой минуты, действовать без сожалений; дай силу в одиночку поймать слабости свои и в наготе своей уподобиться ребенку. Дай не погибнуть, не узнав хоть микродольки истины, и буду помнить я свидетеля в себе и три слова любви и доблести – «около шестого часа».
|