Они познакомились поздно вечером, совершенно случайно, на даче, когда она забежала помочь мне с посудой. Обычно посуду я мою сразу после ужина, а тут, утомленная переездом, решила отложить до утра. И в это время появилась ОНА… Уже было достаточно темно, и я не могла как следует ее разглядеть, но она мне почему-то сразу не понравилась. Зато очень понравилась Филиппу. Они перекинулись несколькими фразами и тихо исчезли в темноте. Ну, и как вам это? И что он только в ней нашел? Серость деревенская! Нет, её-то я как раз понять могу: умный, красивый, с достатком – квартира-машина-дача – полный джентльменский набор! И – городской! Такой-то жених для любой – предел мечтаний! Но Филипп! Чем она его так очаровала? Нет, не о такой партии мечтала я для своего единственного! Будущую избранницу я представляла утонченной, изысканной, с хорошими манерами. И почему-то блондинкой. На худой конец, рыжей. А эта… От возмущения я запнулась на эпитете… И чем только взяла? Надо же, как он вокруг неё вьётся!
Они появились лишь назавтра. Наконец-то я увидела ее при дневном свете. Мдааа! Смотреть, действительно, не на что! Хотя зеленые египетские глаза, признаться, были удивительно хороши. Но всё остальное… Господи, худая-то какая! Не кормят её, что ли? Я вздохнула и, положив на подносик того-сего, отправилась угощать будущую невестку.
При моем появлении она вскочила и, казалась, готова была убежать.
- Да ладно уж, сидите! – не особенно гостеприимно буркнула я. Филипп недовольно покосился в мою сторону. Пришлось уйти. Но не могла же я уйти просто так! Столько лет растила, кормила-поила, а тут появляется какая-то… И всё! Будто меня никогда не было! Я демонстративно поднялась на второй этаж, но села так, чтобы видеть, что там у них происходит. Филипп плёл ей какую-то чепуху, а она голодными глазами смотрела на подносик. Филя придвинулся ближе и зажурчал ей в самое ухо. И тут она не выдержала:
- А можно, я поем?
Филипп смущенно отодвинулся в сторону. Ему не приходило в голову, что она попросту голодна. Она подсела к подносику и принялась за еду. Ела она торопливо, но аккуратно и как-то очень деликатно, с врожденным изяществом. «Ну , ещё бы!» - думала я, глядя на эту сцену с балкона. – «Она-то, небось, в своей деревне отродясь такого не пробовала, вот и наворачивает в три горла!» Но в глубине души я чувствовала, что несправедлива к ней. Филипп терпеливо ждал. Наконец она проглотила последний кусочек и блаженно прикрыла глаза.
- Ну, что? – придвинулся к ней Филипп. Она откровенно зевнула:
- Спать хочется!
- Как спать?! – его возмущению не было предела.
- Я посплю чуток? – полувопросительно проговорила она, устраиваясь поудобнее. Филипп вздохнул и прищурился на закат.
Какой он у меня чуткий, деликатный! Другой бы добивался своего, а он не стал настаивать!
Я отвлеклась, а когда снова выглянула в сад, их уже не было. «Наверное, повела знакомиться со своими», - подумала я. События развивались слишком стремительно.
Уже поздно ночью сквозь сон я услышала в саду голос Филиппа, его просящие бархатные интонации. Спросонья я вскочила - бежать , принести, подать! – и вдруг поняла, что это – не мне! Ревность резанула по сердцу. Как же это?! Ведь раньше он так разговаривал только со мной! А теперь вот – с первой попавшейся, на всё согласной! Хотя… На её месте любая бы согласилась! Ведь он у меня такой…
Я задремала и снова проснулась от шагов на лестнице. «Вернулся! Слава Богу!» - подумала я. Но в это время раздался голос Филиппа:
- А у нас ещё второй этаж есть! Да пойдём! Чего ты боишься? Ну, чего нам в саду сидеть? Там уже роса выпала, сыро.
Неужели войдёт? Пусть только попробует! Вот я её!!!
Она что-то тихо отвечала ему снизу, видимо, стеснялась идти. «Ну, хорошо хоть, не нахальная!» - родилось во мне какое-то тёплое чувство. – «И любить она нашего Филю будет, это точно. А что некрасивая – так это ничего, зато у нее характер покладистый. И эта стеснительность деревенская – тоже хорошо! Лишь бы дети были на Филиппа похожи, а остальное – уж как-нибудь!»
А утром мне пришлось срочно уехать в город. Филипп остался на даче. «Ничего с ним не случится,» - уговаривала я себя. – «Не маленький уже! Да и что ему в городе делать, у него вон - любовь!» Но всё равно душа у меня была не на месте. Спешно закончив городские дела, я через день вернулась на дачу. Филипп молча спустился со второго этажа, хмуро посмотрел на меня и полез в машину. Я была потрясена! Уехать вот так, не повидав свою любимую, не сказав ей ничего на прощание? Неужели любовь так быстро проходит?
В порыве женской солидарности я спихнула Филиппа на пол:
- А ну, брысь, морда толстая!
Он обиженно мяукнул и спрятался под сиденье.