Империя зла... Игорь Ковальчук
"516" Когда ещё цвели Помпеи, любуясь кратером своим, а направление имели, дороги все, конечно в Рим... Империя - в сияньи славы, и хлеба требует народ, но этого - безумцам мало, ещё и зрелищ им - так вот... Игра со Смертью на арене, для развлечения толпы, а этой музе - Мельпомене, лишь кровью удобрять сады... Подольше выстоять с боями - обучит лудуса кольцо. Там где ланиста лишь хозяин, но Мир - запомнит Храбрецов. Спартак и Крикс - толпа ревела, приветствуя своих богов и волны Стикса озверело несли без счёта мертвецов. В их славе, возносился к звёздам - рабовладелец Батиат и ранее того был отдан - приказ Пилата, а распят - из Назарета прорицатель, сказавший, якобы: - "Он - Бог"... И малой кровью лишь запятнан весь Мир, так подведём итог...
Когда Смертей тут стало больше? До нашей эры, иль сейчас? А может всё же стало горше теперь? И кто - кого, здесь Спас?
«327» Гладиатор
Я в оскалы ору обездушенных лиц: Для театра абсурда не кончился век. Пустота иллюзорна - мелькание спиц на раскрученной оси пороков и Мекк. Узурпация власти в угоду одним, и количество «счастья» в деньгах у других, личных выгод, пьянящей свободы интим, апокалипсис хаоса - Жизнь, только Миг, что дороже всех злат, драгоценных камней - подарованный свыше, случайно судьбой... Но посчитан с рожденья уже в Колизей: гражданин - раб державы, сражайся «герой». На арене песок окровавленных вех, и остаться в живых - наибольший успех.
«328» И остаться в живых - наибольший успех, весь сценарий исписан «Костлявой» рукой. Гладиатор на играх публичных утех, не сегодня, так завтра накормят тобой диких львов и толпу - жаждой зрелищ всегда. Бейся, раб, ты уже обречён умереть и приносишь владельцу лишь прибыль тогда, когда сам ежедневно выходишь на смерть. Зазвучали литавры в торжественный гимн поприветствуют тех, кто устроил процесс. Ожидания крови витает энзим, в нетерпении Боги взирают с небес. Боевое искусство добавило шанс, получая отсрочку продолжить романс.
«329» Получая отсрочку продолжить романс, с этой жизнью, летящей в бездонный провал. Ветром дунет с трибуны и делаешь галс, чтоб агонией тела дать зрелищ накал. Веселится толпа - снова брызнула кровь из открывшейся раны, окрасив песок. И мешает узреть рассечённая бровь между трупов дорогу. Вот плоти кусок оттащили баграми, очистив проход... Ты остался один, рёв толпы и кураж, Но напрасны мечтанья - приносишь доход, на тебе ведь клеймо, а свобода - мираж И нет жалости всем, высыхает слеза... Вновь багровый туман застилает глаза
Гопломах
Открылось зарёю небо - востоком кроваво-красным, где жёлтый песок арены целуют сандалии ног. Прошу благосклонность Феба - сей день не прожить напрасно. Я вновь выхожу на сцену - теперь Колизей итог.
Ну, что же, мой верный гладий, сегодня узнают Боги, кому улыбнётся доля и выберет путь Харон. Под свист не щадящей стали, последней его дороги - останусь ли я на воле, а может лишь мирмиллон.
Сжимая до хруста пальцы, для амфитеатра страсти... Привязан эфес к запястью, да бронзовый щит-гоплон И мы начинаем танцы, в двобое неравной масти, по краю бездонной пасти... Как скутум его силён... Я слышу дыханье Смерти - когтистая росомаха, где молнией блик разящий, но он получил дефолт. Разбужены снова черти - финал лишь для гопломаха... Остался один - стоящий, под криком безумных толп...
Варвар
На могильных курганах цветут ковыли. Киммерийские степи пьянящей полыни. Дышит море волнуясь, и парус вдали, режет волнам играя, макушек седины. Конан долго смотрел на горящий закат, рисовавший картины погрома селенья, где имперской когорты военный отряд, уничтожив мужчин, полонил населенье. Рим нуждался в рабах, но дошёл до черты: Рубикон перейдён - просвистит бумерангом, а пока, им галеры лелеят мечты. Гог с Магогом арканят в степи за мустангом. - Эх, Аттила, потерянный кровный браток, говорят, ты теперь предводитель у гуннов. Всё равно отыщу, чтоб исполнить зарок и тогда порезвимся во славу Перуна. Ну, а дальше - истории ход вам знаком и весь "мир", зашатаясь, от судорог вздрогнет, ведь повержен был Рим - акинакским мечом, Невский - после изрёк: - "... от "него" и подохнет."
Я вскрою нарывы и выпущу гной, чтоб нам излечить заскорузлые раны. Когда-нибудь вспомнят: - "Хоть был не изгой, но ведь и не ждал снисхожденья Нирваны..." А после на кладбище древней Керчи, появится холмик у скифа-сармата, и в путь провожая, скрестите мечи над малым курганом уснувшего брата. Пишу, как умею, но больше - душой, полётом фантазий про дальние страны. Два моря и степи - Весь мир, но он Мой: где солнце и ветер, песок и рапаны.
|