Тонко очерченный профиль волнующе нежен.
Легкий наклон обнажил белоснежную шею.
Это лишь мрамор. Но так в совершенстве безгрешен,
Что прикоснуться к нему я уже не посмею.
Выпал резец из бессильной ладони и словно,
Пав на гранитные плиты, нарушил молчанье.
Грань между камнем и плотью во многом условна,
Прав был учитель, сказав это мне на прощанье.
Бедер изгиб твой, как омут желаний и мука,
Что фокусирует боль в самой нежной из точек.
Пусть с этих губ не сорвется сегодня ни звука,
Я разберу даже самый запутанный почерк.
Я окружу тебя лучшей из тысячи сказок
И подарю эту полночь безмолвного крика,
Словно художник, терзая безумием красок,
Девственный холст в апогее последнего мига.
И разрушая миры в столкновеньи упругом,
Что в нашем обществе, может , сочтут неприличным,
Счастливы будем мы этим любовным недугом,
Вновь их шутя воссоздав и разрушив вторично.

Ночь опустилась на Кипр, как на брачное ложе.
Все до тебя было сном,где как будто не жил я...
Знаешь, мне кажется... Там ,под холодною кожей,
Тронет однажды висок синеватая жилка.