Выраженье лица его было желанным,
Но порой с хитрецой, непонятливо-странным.
То с улыбкою нежной и взглядом лукавым,
Лик его озарял, источая свет славы.

Деспотично-надменный с январьскою стужей,
Но всегда словно воздух, до боли был нужен.
Взор невинно-пленящий с душою ребёнка,
Симпатично-наивный как взгляд оленёнка.

Выраженье лица его было желанным,
Даже слишком родным, и до слёз долгожданным.
В меру строгим, печальным, немного жеманным,
Но всегда словно Бог, ослепительно славным.

Он менял свои образы, маски и лица,
Превращаясь то в зверя, то в чудо-жар-птицу.
Шут, непризнанный гений, агент вечной страсти,
Словно жизнь подчиняясь, была в его власти.

Выраженье лица его было студёным...
Так пленительно-близким,чужим, отрешённым...
Но всегда узнаваемо сердцем влюблённым.
Так знакомо до боли, до дрожи, истомы.


Выраженье лица...