ПЕСНЬ ОДИННАДЦАТАЯ.
ВОЙНА НА ПОРОГЕ.

Срок ожиданья томительно длился.
Ну, наконец-то! Сыночек родился!
Но почему, чуть о нём разговор –
Сразу спор, сразу спор, сразу спор?

Молвил король: «Мой сыночек желанный!
Санчо тебя назову,«долгожданный»*.
Именем этим тебя окрещу:
Это имя отца. Так хочу.

Титул тебе я пожалую графский,
Вырастешь рыцарем ты христианским,
С детства привыкнешь к седлу и мечу,
Станешь воином. Так я хочу».

Знал бы он тайные мысли Ракели:
«Сын! Нареку тебя Иммануэлем,
( Имя МессИи). Давно его ждёт
Мой народ, мой несчастный народ!

Кто я, откуда – мне тайна открыта:
Я же царевна из дома Давида.
Может, Вс-вышнего воля была,
Чтоб Спасителя я родила**»…

Первым удар на себя Иегуда
Принял: король его властно и круто
Клятвой позорною*** крепко связал,
Не скрывая презренья, сказал:

« Вот что: я буду в недолгой отлучке.
Брось ты еврейские хитрые штучки,
Санчо не трогай: его окрещу,
Как вернусь. Ибо я так хочу».

Знал Иегуда: опасность нависла.
Война на пороге, и нет уже смысла
Пытаться хоть как-то её удержать.
Так… бежать?

Дочка не вынесет с милым разлуки.
А раненой совести страшные муки!
Все скажут: «Он бросил в опасности нас,
Не спас».

Значит, в Толедо остаться он должен:
И пусть он себе уж ничем не поможет,
И даже Ракели (дочурка, прости!)
Не спасти,

Внука – его уберечь он обязан!
И пусть он позорною клятвою связан,
Ребёнка… скорей надо способ найти
Увезти!

Дочке сказал он спокойно и ясно,
Что здесь оставаться ребёнку опасно:
Укрыть его до окончанья войны
Должны.

Где его спрячут – она не узнает,
И пусть Иегуду король проклинает.
Ракель прошептала, все силы собрав:
«Да, ты прав».

Гневом охваченный, словно в угаре,
Альфонсо любимую чуть не ударил,
Призвал Иегуду, на нём зло сорвал
И прогнал.

*Санчо(исп.) – долгожданный.
**Согласно пророчеству Исайи, через тысячу лет после изгнания женщина из рода Давида должна родить Иммануила, Мессию.
***Давно отменённая и позорная для иудеев клятва, по которой клянущийся в случае нарушения клятвы призывал на свою голову «десять казней египетских». Король заставил Иегуду поклясться, что тот в его отсутствие не сделает ребёнку обрезание, т.е. не превратит его в иудея.