Игорю Цырюльникову


Тот же поезд – «Москва-Кишинёв»,
Но теперь две таможни по ходу.
Проклиная себя и погоду,
Я в загранку к тебе. На денёк.

Пусть дорога туда и в обрат
не денёк, а по времени – втрое.
Пусть записаны мы не в герои,
Но ведь были Кабул и Герат…

Приказала империя жить.
очень долго. Живем. Кто как может.
И горбим на пропой для таможен,
чтоб таможням не шибко тужить…

Я к тебе в Кишинёв на денёк,
А не сдюжили б «двойкой» в Афгане,
То не знал бы тебя я с ногами
в Кандагаре. А после – без ног…

Две таможни, как есть – за спиной
(Кишинёв – не краюха планеты)
И в каталке навстречу ко мне ты,
Я навстречу - тебе. На одной.

По второй за кого – не вопрос,
на который ответить не сложно…
Три ноги за империю – можно.
Плюс две жизни, что наперекос.