Ржавые лужи портят самовоспитанный лоск отражения гордецов, так ломает разум коан, но может, это и есть истина образа и подобия послебожественного, обожженного в печи природы, забывшей себя. В мире, где подлинна, лишь ложь презентации, каждый стремится играть лучше, но не себя, так рождается фрактальная геометрия Мандельброта в социальной плоскости. Инстинкт потребления изживает качество, вещие сны подменяются, разделанным ночным небом, торжищем звезд, обжорство не утоляет, а нагоняет голод, на меру уже не хватает терпения в пределах обступающей скорости. Круг личности разрастается в точку, солнце в пятно, если считать каждый шаг до финишной ленточки. Золото лета сливается ртутью, если не видеть в нем, одинокого дыханья ячменно-бордовых закатов, дельфийского предсказанья любви в лесах, соленой пустоши морского влеченья на диком прибрежье. Кружа в паутине мозговых нейронов, зарываясь в таблицы, графы, значения, следствия, перерабатывая хлам памяти, насилуя алкоголем грань восприятия, синтез слов отменяет одно касание трогательным мотыльком с ромашковых губ любимой.
|