| | Уважаемая Ася, прошу принять на конкурс мои следующие стихи.
ОТВАГА ВДОХНОВЕНЬЯ
Нужна ли вдохновенью смелость?
Ведь вдохновенье – Б-жий дар,
Когда приходит миг творенья,
В груди рождается пожар.
Он своеволен и неистов,
Его смиреньем не унять,
В пожаре вдохновенья мыслей
Нелепых, угорает рать.
Но чтобы запалить нелепость,
Убрать ненужную строфу,
В живую, душу слова режешь,
Не забывая и свою…
И если нет в тебе отваги,
Идти на бой, гореть в огне,
То вдохновенье исчерпает
Себя, во первой же строфе…
У вдохновенья есть отвага,
Своя, присущая ему.
Несмелому ступать не надо
На мук и творчества стезю…
Тель-Авив. 2010 г.
У ВДОХНОВЕНЬЯ ЕСТЬ СВОЯ ОТВАГА
У вдохновенья есть своя отвага,
У вдохновенья есть своя стезя,
Когда твоя тропа выходит к Храму,
Поёт отваги полная душа…
И если поперёк дорог преграды,
А слово боли замерло в груди,
Берёт в подруги вдохновение отвагу,
И весело становится идти.
Тебе подарком Б-жьим вдохновенье,
Тебе отвага – по роду дана,
Так что тебе преградные дилеммы,
Основы суть – пред Б-гом чистота!
х х х
У вдохновенья есть своя отвага,
У вдохновенья есть своя стезя,
Когда твоя тропа восходит к Храму,
Поёт отваги полная душа…
Тель-Авив , 2010 г.
ГДЕ ЕСТЬ ЛИТЕРАТУРА
Где есть литература, есть накал,
Не размазня унылая витийства,
Не нежно-сладкая ванильная пресыщенность,
Которой переполнен мадригал.
Где есть литература, есть накал!
Где есть литература, есть струна,
Натянута у самого, у сердца,
И не надрыв манерный, а по нервам,
По оголённым, бьющая строфа!
Где есть литература, есть струна.
Где есть литература, есть разрыв,
Там вдох такой, что может грудь взорваться,
Там от страницы сил нет оторваться,
Боль нарастает, душу затопив.
Где есть литература, есть разрыв!
Где есть литература, есть нарыв,
Болезненный, гноящийся, прискорбный,
И струпья есть, и запах есть тлетворный,
И нужен автору правдивости позыв.
Где есть литература, есть порыв!
Где есть литература, есть печаль,
Тоска, любовь, и, значит, есть страдание,
Быть может, чудное мгновенье обладания,
Но лишь на миг, на краткий миг, случайный.
Где есть литература, есть отчаяние!
Где есть литература, есть накал,
И есть струна, у самого, у сердца,
Что птицей слабою дрожит от слова нежного,
А подлость выстрелит по ней и наповал…
Где есть литература, есть обман.
Где есть литература, есть накал,
Любовь и страсть до умопомраченья,
И бесконечное душевное стремленье,
До изможденья, до опустошенья,
До возрожденья в новых поколеньях…
Где есть Литература, есть движение!
Тель-Авив 2009 г.
ОДИНОКИЙ КОТ
Бродячий кот, полуголодный, обессиленный,
От жизни горько- одинокой – запаршивленный,
Не нужный в мире никому, бездомный, брошенный,
Со шкуркой тусклою, в проплешинах, изношенной,
Сидит у баков, что отбросами завалены,
Глаза его почти закрыты от страдания,
На мир глядит сквозь щёлки узкие, как бойницы,
А взгляд тоской, зелёно-жёлтой, переполненный.
Иду, как все вокруг, спешу по тихой улице,
Мой взгляд рассеянный, с его пустым, стыкуется
Я, на мгновение, как будто, запинаюся,
Иду вперёд, а боль его – в меня вонзается!..
А дальше всё течёт как должно, как предписано,
Вот только кот в душе сидит, его не вытравишь,
Его тоска с моей тоской переплетаются,
Он одинокий кот, а я – его напарница…
Бреду по свету, а в душе тоска скрывается,
Мне дом, не дом, в пустыне мира я лишь странница,
Везде чужая, места нет, где мне пристроиться,
Ведь я не кот, у баков мусору сподобиться…
х х х
Бродячий кот, полуголодный, обессиленный,
От жизни горько-одинокой, запаршивленный,
Не нужный в мире никому, бездомный, брошенный,
Сидит у баков, что отбросами заброшены…
ОНА ПРИДУМАЛА ЛЮБОВЬ
Она придумала любовь,
Ей так хотелось
Почувствовать
В коленях дрожь,
Свою несмелость,
Поймать его
Случайный взгляд,
Обмершим сердцем,
И улыбнуться невпопад,
Сорвав усмешку.
Она придумала любовь,
На счастье глядя,
Ей так хотелось нежных слов,
И света рядом,
Не только ночью,
Но и днём, его лаская,
Она поверила б сама,
В наличье рая.
Она придумала любовь,
Мечта жар-птицей
Из дерзких снов,
Волшебных снов,
Умчалась в выси,
Оставив пустоту в груди,
И боли в сердце…
Она придумала любовь
За час до смерти…
РАСХОДИТСЯ ДЕНЬ
Расходится день из ненастного утра,
Расходится день из ночного безумства,
Из снега и ветра, из их круговерти,
Расходится день, и теплеет на сердце.
Когда на рассвете тряслось мироздание,
Качалась высотка, мутилось сознание,
На сто голосов завывала стихия,
Казалось закончится бытие мира.
Но солнце взошло, отодвинулась серость,
И туча за тучей, покинув пределы
Провинции нашей, уплыли на юг,
И где-то сейчас представленье дают…
У нас же – светлеет ненастное утро,
У нас же – забыто ночное безумство
Из снега и ветра, и их круговерти,
Расходится день и теплеет на сердце…
СЛОВО
Я вязь словесную веду в полночной мгле,
Не спится телу и, опять, душе не спится,
За словом – слово, мысль гонит спицу,
И стих узором расцветает на холсте,
А холст мой – лист бумаги на столе.
Я вязь словесную веду в полночной мгле,
Лучиной – мягкий свет торшера льётся,
В руках перо трепещет, птицей вьётся,
Как сотни лет велось веретено,
Крючком иль спицей, было всё равно,
Чем вывести плетение живое.
Мне не дано руками выплесть слово,
И даже мыслью не могу постичь его…
В полночной мгле, в торшера мягком свете,
Я мучаюсь, ищу одно на свете,
То самое, которое б смогло
Мне дать, сейчас, покой отдохновенья,
Сознанье обретённого спасанья,
В тиши ночи, в тиши уединенья,
Одно лишь слово нужно мне, одно,
О, Б-же, подари мне, Ты, его!
И лишь тогда сойдётся мой узор.
И лишь тогда замкнётся круг творенья,
И ляжет на листок стихотворенье,
Явившееся в муках торжество!
|
