В избе тепло. Привычно пахнет бражкой,
И остро – свежеструганной сосной.
Сынок родился, говорят, в рубашке
У Марьюшки под самый выходной.

Когда дома к земле давила стужа,
И к тёплой печке жались баюны,
Раздался крик, стряхнув лепнину кружев
Со стёкол в отражённый свет луны.

Как бисером расшитая дорожка –
Небесный самотканый рушничок,
Чтоб по нему прошли босые ножки,
Не обморозясь, в облачный чертог.

«Родимчик», – рот прошамкал повитухи:
«В рай полетела детская душа».
При тусклой лампе свёкор шил подпруги,
Дырявя кожу остриём ножа.

Не чахнуть внуку в царской каталажке
Не гнить в окопах Первой мировой…
У Марьюшки родился сын в рубашке
И умер в ночь под самый выходной.

Где от полозьев чёрные полоски
Морщинами легли на ровный снег,
Метель морозно-ветряной двухвосткой
С плеча хлестала уходящий век.