Ты ворвался в меня, как кинжал в беззащитную плоть, Застарелые связи и связки навек разрывая, И пыталась я спрыгнуть с подножки шального трамвая И с морфином иглу, задыхаясь от боли, вколоть.
Будто тысячи солнц разорвали реальность на миг, Будто атомный гриб в середине жилого квартала, И остался на камне портретом впечатанный крик Той, что прежде была и жила и о чем-то страдала.
Ты ворвался в меня, беззастенчиво выломав дверь, Как в посудную лавку врывается слон на рассвете. Мой фарфор и хрусталь? Не нужны мне коллекции эти! Если вдребезги все – то зачем мне сервизы теперь?
Ни друзей, ни семьи – только ты, как звезда с высоты. Вероятность? Судьба? Лотерея случайная? Чудо? Бестолковой девчонки ночные шальные мечты? Если в крошки душа, то жалеть ли осколки посуды!
Сладких снов перехлест, вперемешку с осадком надежд - Забываюсь в тебе, отдаюсь и как мед растворяюсь, И навстречу тебе я, как тайная дверь, растворяюсь, Оставаясь без кожи, без жизни, души и одежд.
Словно крыса бреду, обо всем навсегда позабыв, Лишь услышу я гаммельнской флейты призыв на рассвете. Крысолов, крысолов, твои руки так нежно грубы. А любовь? А Любовь? К богу, к черту сомнения эти!
Закрутились пути, ни начал ни концов не найти, Я попала в последний трамвай по дурацкой ошибке, На крючке трепещу золотой беззащитною рыбкой – Отпусти, хоть на час, хоть на миг пожалей, отпусти.
|