Пролог

А у мессии
Исцеления просили,
Но против глупости людской
Он был бессилен.
Ну что ж
Мессию
шарлатаном огласили.

1.
Вы мне свои болячки
принесли
и раны душ
наполненные гноем,
в надежде, что смогу
их исцелить
и ваши все сомненья
успокоить.

Вы видите,
как я в пути устал,
но смотрите
просящими глазами,
а я не фокусник,
не шарлатан
и не торгую оптом чудесами.


А вы целуете
изодранный подол плаща,
вы на колени
предо мной упали.
Что я могу?
Лишь научить прощать
и обходиться в жизни
самым малым.

Слепых, безногих
сколько здесь в пыли,
в бессилье плачет,
молится и стонет!
О, если б мог
я всех скорбящих исцелить,
до ваших ран
дотронувшись рукою!

И прикасаюсь я
не веря в чудеса,
не веря в то,
что хоть немножечко поможет.
Но.….тают бельма
в дотого невидящих глазах
и очищается
от гнойных струпьев кожа.

Их вера исцеляет, а не я ,
бродяга обоженный зноем,
не искра Божия,
а пыль в моих глазах,
и у меня не крылья за спиною,
а только лишь
залатанный рюкзак.

Как трудно им сказать,
что я не бог,
что истины и от меня
сокрыты,
что правду я ищу
в извилинах дорог,
а нахожу в пыли
лишь след копытный.

Да и случайно
я сюда попал,
когда искал, не зная что
на бесконечных тропах...
И все враждебней
становилася, толпа
и где-то в глубине
рождался ропот:

«-Так ты сюда пришел,
уж не затем ли,
чтобы сказать,
как мы жестоки и глупы»,
и вот мне в спину
камни полетели
из в общем доброй,
но не понявшей меня толпы.


И тает ожиданье обещанья,
не бог перед толпой,
а не платящий
по счетам должник,
и поделом
в меня летели камни
и крики ярости:
"-Распни его, распни!"
2.
У каждого свое
и "хорошо" и "плохо",
кого простили мы
и кто-то нас простит,
у каждого своя
и высота и крутизна Голгофы
и вес креста,
который нам нести.

Так что считать долги
их мало или много ль,
и что там Петр
учел-недоучел,
но наступает миг
когда приходится
быть богом,
и без напрасных слов
взвалить крест на плечо.

Так истина
не в бесконечности Галактик,
а в более простом:
как этот крик толпы,
в мессии,
что своею кровью платит
за этих грешников
нечистых и слепых.

3.
Распят под ветром
и руки врозь,
ладонь лобзает мне
и прожигает гвоздь,
и жаждой и жарой
спеклись уста,
плывет хоругвью над толпой
тень моего креста.

И жизнь и смерть
уж пусть такая,
парю архангелом
над пустяками,
над мелочью страстей,
тщетой усилий...
Я постигаю на кресте
нетленность пыли.