Он улыбнулся, сладко потянувшись. Напротив в доме вспыхнули оконца: От стёкол отразившись, улыбнулось Ему в ответ веснушчатое солнце.
«А всё же мир чудесен. Сколько мыслей! Волшебный пейзаж похож на сказку. А этот дивный цвет опавших листьев — Надела осень золотую маску.
Я напишу стихи — слова напрасны. Как лёгок ветерок, как сосны дышат...» Но вдруг порыв к мечте прервали властно. «Нет не глухой, я вас прекрасно слышу.
Вот документ. Конечно, посмотрите. Да ночевал. Я ж только до утра. Была квартира, в ней я жил... Простите? Нет, я не мусорил. Здесь было так вчера.
А вещи? Да, мои. Собрать манатки? Да, хорошо — я быстро, я проворно». Он оглянулся — вроде всё в порядке. И к неизбежному засеменил покорно.
Три ауры сплелись в клубок единый, Тревожа в вышине деревьев кроны.. Три ауры, парящие незримо Над местом правды жизни непреклонной.
Тяжёлых две — громоздких, беспросветных... А между ними струйкою прозрачной Теснилась добрая, лучистая, и тщетно Пыталась светом озарить подруг невзрачных.
Два полицейских молча, раздражённо Бомжа по парку старому вели. Бомжа, с душою чуткой, обнажённой. Бомж радовался жизни. Не они.
|