Меж пальцев года стекают, как в трещину, но будет ли жизнь в конце обесчещена, (копались поэты в этом нередко), биением сердца робкого в клетке?
Кукушка, прижата к стенке вопросами, не смела, крича сладкоголосыми, слетавшими с губ, "ку-ку" бесконечно мне жизнь растянуть, кукуя, навечно.
Но, если бы знал об этом заранее, то выпустил жизнь на волю, дыхание летело б на север, хая одышку, и жизнь бы за ним бежала вприпрыжку.
Но в круг, как известно, ада распахнуты ворота, распятья дьяволом пахнут и дороги назад не сыщешь из круга, младенцам и тем приходится туго.
А рай многолик едой и напитками, там девки поют в садах за калитками. Кукушка молчит с весёлою рожей и нищий кричит: "Богатым поможем!".
Меж пальцев года стекают, как в трещину, до ста двадцати мне было обещано. Сжимаю кулак до боли, до хруста, но там лишь чуть-чуть, - полгода до пусто.
|